И круг замкнулся
Шрифт:
Стена в семь этажей полукольцом окружала город, полностью скрывая его от глаз приезжих. Задрав голову, я с любопытством смотрела на темно-серый, цвета грозового облака камень. Иногда в сплошной кладке виднелись следы от арбалетных болтов и оплавленные дыры от огненных шаров, местами заросшие болотно-зеленым мхом.
— А зачем здесь такая высокая стена? — спросила я, повернувшись к стоящему рядом Фриду.
— По легенде раньше в водах близ Феита обитало чудовище, которое было столь огромно, что ударом хвоста поднимало волны высотой до четвертого этажа. А стену построили маги, чтобы защитить находящиеся
— Почему?
— Она звучит как приманка для путешественников. Местные в тавернах за кружку такого понарасскажут — заслушаешься.
Кивнув, я привстала на носочки и вытянула шею. Возле распахнутых ворот толпа городских стражников останавливала всех желающих попасть в город. Людей допрашивали и, получив плату в несколько монет, пропускали дальше. Надолго останавливали лишь повозки торговцев, чтоб досмотреть товар и тех, кто привлек к себе внимание или просто выглядел подозрительно.
Берт и остальные нас высадили за три километра от города и уехали. Мы тепло попрощались — их путь лежал далеко на северо-запад, в почти родной мне и Фриду Бепас.
Получив деньги, мы предложили Берту отдать нам посылки и письма, которые он вез в Феит, иначе обозу пришлось бы задержаться в очереди и выехать получилось бы не раньше завтрашнего утра. Деревянных ящиков оказалось всего десять штук и Фрид без труда тащил их левитацией по воздуху.
Я поежилась, переступила с ноги на ногу, когда налетевший ветер сдавил меня в ледяных объятиях.
Феит — самый северный город империи. И зима уже наступила здесь. Если в Саите по заверениям Лориана немного похолодало и день через день идет мелкий снег, то в окрестностях Феита снежные сугробы порой доходили мне до пояса. Хотя до календарной зимы ещё полторы недели.
Это моя третья зима в Креите. Две предыдущие я просидела сначала со сломанной ногой, затем с непрекращающейся простудой. А в эту собралась участвовать в гонках на водных лыжах. И отступать из-за чувствительного к холодам организма не стану.
У ворот мы проторчали почти час. Спихнув всё на Фрида, я сидела в стороне и наблюдала как стражники вскрывают ящики, поверхностно осматривают упакованные посылки, уже внимательнее просматривают наши документы и слушают рассказ фарата о том, что мы приехали в город на соревнования и планируем задержаться тут на всю зиму.
Фрид заметил мой взгляд, повернулся, но я уже опустила глаза на сцепленные чуть дрожащие пальцы.
Вот как мне пять месяцев жить с ним под одной крышей после того, что случилось?
В тот день мы больше не говорили. Разбрелись по разным компаниям и игнорировали друг друга. Парень перестал закрываться, однако сделал лишь хуже — чувствовать всё, что чувствовал он, было невыносимо. Я не спала до рассвета, грызла ногти и, когда размышления заходили в тупик, билась лицом о свернутый в рулон плащ, что служил мне подушкой.
Связь, в появлении которой я виновата, часто выручала нас обоих, но похоже мы заигрались. Я привыкла к ясности и попробовала её вернуть, не пытаясь понять почему Фрид отдалился от меня. Теперь же всё понятно, только легче не стало.
За неделю, что мы провели на пути к Феиту,
Пора признать: я окончательно запуталась. Перестала понимать саму себя. Раньше всегда знала чего хочу, а сейчас не знаю, к тому же ужасно боюсь. Боюсь того, что чувствую на самом деле.
Кто бы знал, что мне так будет не хватать смелости…
— В тавернах и на постоялых дворах почти не осталось мест, — сказал Фрид, на ходу запихивая в сумку свернутые в рулон бумаги, — Если поторопимся, ещё можем успеть снять комнату.
— Я вообще-то планировала покупать дом. Не жить ведь нам в съемной комнате все пять месяцев?
Парень споткнулся и едва не уронил летящие по воздуху ящики.
— Знаешь… — задумчиво протянул он, откашлявшись, — Пожалуй, твоя идея мне нравится больше.
— Ещё бы! Собственный дом — это всегда хорошо. Особенно если не ты платишь за его покупку.
Мои навыки позволяли мне устроиться и в обоз, и выполнять заказы при храме, однако зимой я обычно сидела без работы и жила на деньги, что успела накопить к холодам. Наверное, поэтому и не сильно возражала против идеи Лориана обеспечивать нас.
— Итак, каков план? — поинтересовался Фрид, когда стражники наконец пропустили нас в город.
— Сначала оттащим ящики, затем поищем кого-нибудь из организаторов соревнований — нужно показать им письмо, — стала перечислять я, загибая пальцы. Парень взял меня под локоть, увлекая за собой, чтоб я не врезалась в прохожих, — Потом я хотела бы спуститься к воде.
— Только давай не будем задерживаться у берега? Скоро стемнеет, а ведь надо ещё и подходящий дом найти, — сказал фарат и, дождавшись моего кивка, шагнул в толпу.
Я крутила головой, разглядывая здания. Двух- и трехэтажные дома с черепичными крышами сложены из светлого известняка, почти у всех красовались барельефы из удивительной красоты камня цвета мёда — отчего на фронтонах играли золотые лучи. Кто бы мог подумать, что самый северный город Креита окажется таким солнечным.
Феит вовсю готовился к соревнованиям. По улицам сновали люди — они убирали снег с мостовой, развешивали по фасадам магические огни, расклеивали объявления, что-то чистили, что-то таскали туда-сюда, кричали и размахивали руками. Возле таверн и постоялых дворов собирались очереди — при здешних морозах идея остаться ночевать на улице никого не прельщала. Несмотря на вереницу сумок и ящиков, что тянулись над нами, мы не привлекали много внимания.
Я знала, что к соревнованиям сюда съедется треть империи, и всё же вид заполненных людьми улиц заставлял меня крепче сжимать рукоять меча и не отходить от Фрида ни на шаг.
На почте нас задержали, зато удалось сделать сразу два дела: и посылки отдать, и послать записку с копией письма одному из организаторов — он должен будет потом оставить письмо с необходимой информацией здесь же, на почте, откуда я заберу его в течение двух суток.
Когда мы закончили с делами, над Феитом сгустились сумерки. Золотой солнечный круг сменил цвет на багровый, лучи отражались от покрытых льдом крыш, отчего казалось, что по улицам города растекаются кровавые реки.