И настанет весёлое утро (сборник)
Шрифт:
Он загадочно улыбнулся и подмигнул, совсем как доктор Дорохов, когда уходил от Полины в последний раз.
– Ой! – вдруг спохватилась Полина. – Но ведь у нас нет, совсем нет денег. Ни копеечки. Правда, бабушка говорила…
– Верно она говорила, – перебил её Вардкез. – Я люблю давать людям розы просто так, без денег. Наверно, это оттого, что на том языке, на каком говорили мои папа и мама, слово «вард» значит «роза». А оно, как видите, есть и в моём имени.
Он подошёл к розам, точно пошептался с ними, и быстро нарезал огромный букет алых и белых роз. Он протянул его Полине.
– Полина!
Разноцветные огоньки разлетелись по всему Розовому Лесу, и Вардкез сказал:
– Вот видишь, я правильно догадался, что ты звезда.
В этот момент Фокки, про которого временно позабыли, громко чихнул. Его нежные собачьи ноздри слишком щекотал сильный розовый запах.
Все пошли назад, в первую комнату, хотя уходить из Розового Леса девочкам не хотелось.
– Ну вот, – сказал Вардкез, словно ожидая, что гостьи поблагодарят его и уйдут. Но они топтались на месте и не уходили. Он удивлённо на них посмотрел. Потом вспомнил: – Да-а! Что это вы говорили там насчёт хозяина и конюха, я не понял. Какой конюх? Ему тоже нужны розы? Это естественно. Розы нужны всем. Хотите, я сделаю букет и для конюха?
– Нет-нет, – только и сумела сказать Полина. Она вдруг поняла, что не сможет складно поведать Вардкезу всю историю Говорящих Лошадей.
Ае пришлось подробно рассказать ему про вечнозелёный Остров Говорящих Лошадей, которым плохо живётся без Хозяина, без дома и без дела.
Вардкез выслушал её рассказ молча. Потом спросил:
– Говоришь, очень похож?
– В точности похож, – подтвердила Полина.
– Ну что ж. Пусть в нужное время облачная птица Чур прилетит за мной. Надежды должны оправдаться, не так ли, Веснушка?
А розы? На вечнозелёном острове они будут расти ещё веселее.
– Только птица Чур ни за что не захочет прилететь за вами в город, – сказала Полина.
– Это ничего, – ответил Вардкез. – Я найду её за городом! Я догадаюсь, что она прилетела за мной. И приду. Ты так ей и скажи.
И он улыбнулся. Хорошо-хорошо, весело и по-доброму улыбнулся.
– Всё будет отлично, вот увидишь, Веснушка! – крикнул он Полине вслед.
Калитка захлопнулась, и она не увидела, что он снова подмигнул, ну совсем как доктор Дорохов.
Ая, Полина и Фокки, выйдя от Вардкеза, пошли, как им показалось, как раз туда, откуда они пришли. Всю улицу с некрасивым названием Козье Болото наполнял теперь аромат удивительных роз, которые держала в руках Полина. Они прошли довольно далеко, но Извозная, на которую они должны были свернуть, всё никак не оказывалась на своём месте. Уж пора бы им дойти до перевоза. Полина нервничала. Она не знала, что же они скажут теперь доброму старичку, почему они теперь-то возвращаются назад.
– Что же мы ему скажем? – переспрашивала она Аю.
– Что-нибудь придумаем, – беспечно отзывалась Ая.
Полина вообще-то не любила врать. Из вранья всегда получалась какая-нибудь неприятность!
Дорога неожиданно стала подниматься в гору. На углу они свернули, но попали на какую-то совсем другую
– Ая, мы идём не туда! – сказала Полина.
– Ты знаешь, Полина, мы, должно быть, как вышли из дому, так и пошли в другую сторону. Давай вернёмся. Мы направо пошли. А нам, наверно, надо было налево.
Они окликнули Фокки, который что-то обнюхивал возле разбитого фонаря, и пошли обратно. Но когда Полине уже казалось, что они пришли назад к Козьему Болоту и свернули за нужный угол, на трёхэтажном, давно не штукатуренном и не белённом доме стояло: «Ул. Красная». Эта Красная улица пошла опять в гору, в гору, в гору. Им навстречу попалось несколько прохожих. Они спешили куда-то, и Полина побоялась обратиться к ним с вопросом. Ая старалась спрятаться за Полину. Потому что обычному прохожему очень трудно объяснить, почему ты – звезда и вдруг разгуливаешь по городу да ещё разговариваешь блестящими словами.
Ая и Полина, посовещавшись, решили вернуться и опять всё начать сначала. И тут же заблудились. Все улицы почему-то уводили их круто вверх. И неизвестно по каким причинам город в этот день был какой-то малолюдный.
Полина всё-таки два раза решилась подойти и спросить дорогу. В первый раз она спросила старушку, которая шла с кошёлкой, тазом и берёзовым веником в руках.
– Бабуля, как нам к реке пройти? – спросила она.
– К реке-то? – охотно отозвалась бабушка. – А вы бы лучше, девоньки, в баньку собрались. Нынче топят. Вода горячая. И попариться можно. Благодать! – Но, поняв, что не соблазнила девочек баней, спросила: – А к какой же это вам реке занадобилось? У нас их тут, чай, три. Тура, Хрипанка и Свинуха.
Кажется, бабушка Тая называла реку Турой.
– К Туре, к Туре, – поспешила отозваться Полина.
Вместо ответа старушка вдруг заинтересовалась Полиной:
– Ты что, нездешняя будешь? Чистенькая да гладенькая. Ишь, пальтушка-то на тебе какая, новёхонькая. И где ж это тебе маманька такую пальтушку справила?
– До свиданья, бабушка, – торопливо сказала Полина. – Мы сами найдём.
И Полина, Ая и Фокки быстро пошли дальше, потому что всё-таки, несмотря на Полинины косички, было видно, что она другая. Не здешняя. То, что она не теперешняя, никому решительно не приходило в голову. Второй раз Полина решилась спросить у пробегавшего мимо мальчишки, который нёсся, по-видимому куда-то опаздывая.
– Тура? – переспросил он. – А вон там, не знаешь, что ли? – И, куда-то неопределённо махнув рукой, тут же скрылся из виду.
Полина устала. Фокки тоже еле шевелил лапками. Неожиданно они вышли на сквер. Отыскали не очень мокрую лавочку. Сели. Вокруг росли высоченные липы. Ветки были голые, мокрые, с них капало. Дул весенний, прохладный ветерок.
На Полину вдруг навалилась какая-то тяжесть и тоска.
Ей показалось, что им никогда отсюда не выбраться, что все их старания – напрасны, что розы завянут до того, как они доберутся до дому, что птица Чур непременно, не дождавшись их, улетит. Ая старалась её ободрить, но безуспешно.