И не будет больше слёз
Шрифт:
Натанэль еще раз взглянул на багровое пламя и уже через какие-то доли секунды был на месте.
Такого поворота Натанэль, конечно, не ожидал. Он оказался на крыше двенадцатиэтажного дома, а метрах в десяти от него, возле небольшого заборчика, на самом краю крыши стоял паренек. Намерения паренька сомнений не оставляли. Шаг – и он полетит в пропасть. В прямом и переносном смысле этого слова.
Натанэль торопливо вернулся к человеческому образу и негромко крикнул:
– Эй, пацан! Ты тут
Ничего более нелепого Натанэль просто не успел придумать, но и этот вопрос был хорош. Паренек от неожиданности сделал шаг назад и обернулся.
– Девушку? Здесь?! – он смотрел на Натанэля как на сумасшедшего, и это было очень хорошо. Значит, Натанэлю удалось его немного отвлечь и перевести невеселые мысли паренька в другое русло.
– Ну а что ты думаешь, тебе одному нравится любоваться звездами ночью на крыше?
– Ничем я не любуюсь… – буркнул парень и понял, что с каждым произнесенным словом его решимость прыгнуть вниз и покончить со всем раз и навсегда улетучивается, уступая место холодному, липкому страху.
– Не любуешься? – очень натурально удивился Натанэль. – А что делаешь?
– Да вам-то какое дело! – с досадой воскликнул паренек. – И девушек тут никаких не было! Никогда!
Он вдруг разом как-то обмяк, сел на черное грязное покрытие крыши, обхватил руками коленки и заплакал, как ребенок, уткнувшись носом в коленки. Было ему лет шестнадцать, не больше.
Натанэль присел рядом, обхватил мальчишку за плечи, встряхнул:
– Эй-эй, ну ты чего? Как тебя зовут?
– Тебе какая разница? Максим… – вытирая ладонями мокрое лицо, ответил мальчишка.
– Ну и чего это тебе в голову взбрело, Максим?
– А что? – Максим поднял глаза на Натанэля, в одно мгновение его взгляд изменился, стал наглым и колючим. Он сбросил с себя руку Натанэля и вскочил.
Тут только Натанэль сообразил оглядеться по сторонам изумрудными глазами. То, что он увидел, повергло его если не в ужас, то, во всяком случае, в некое смятение и растерянность. Как, как он, боевой Ангел, позволил себе настолько расслабиться и не сообразить, что ТАКИЕ дела не делаются без участия рогатых?!
Вся крыша буквально кишела бесами. Они были везде, и возле заборчика, и посреди крыши, но основная толпа собралась вокруг Натанэля и Максима. Бесы внимательно прислушивались к каждому слову их разговора.
Натанэль торопливо усилил маскировку и стал думать как люди – обрывками слов, фраз, расплывчатыми, обрывающимися образами.
"Глупый мальчишка… высоко лететь, костей не соберешь. А ее, значит, тут не было… Как же его отговорить… Хоть бы узнать, что случилось… Нет, ну куда все-таки она пошла? Что-то пить так хочется…"
Эти мысли Натанэль старательно выставлял
Бесы тоже не бездействовали. Они липли к Максиму, шептали, визжали, уговаривали, подталкивали все ближе и ближе к краю крыши. И Натанэль видел, что мальчишка готов сдаться.
– Максим! – закричал он, – Максим! Подойди сюда, я должен тебе кое-что рассказать! Ты должен это знать! Я специально пришел сюда, чтобы сказать тебе это! Узнаешь – и делай что хочешь!
Сработало. Хорошо, что люди так любопытны. Максим остановился, повернулся к Натанэлю и крикнул:
– Говори!
– Ага! Буду я орать через всю крышу! Сюда иди!
Мальчишка неохотно, с трудом перебирая ногами, поплелся обратно. На нем висело штук пять бесов. Натанэль уже понимал, что битва за мальчишку предстоит нешуточная, и был готов в любой момент сбросить маскировку.
– Говори, – повторил Максим, остановившись перед Натанэлем.
– Нет. Сначала ты. Потом я. Без вариантов.
– Да как хочешь, – равнодушно пожал плечами парнишка. Его воля была уже почти вся съедена бесами. – Чего тебе говорить?
– Почему ты решил спрыгнуть с крыши? И не ври.
– А чего мне врать… Жить мне незачем. Мама умерла. Папка в запое уже месяц. И Лида… Лида меня не любит… Да никто меня не любит. Я никому не нужен. Вот и все. Мало?
Натанэль внимательно выслушал. Помолчал. Потом похлопал ладонью по крыше рядом с собой – садись, мол. Максим безвольно шлепнулся рядом.
– А теперь послушай меня. Только давай договоримся – сначала ты выслушаешь все, а вопросы, если будут – потом.
Максим молча кивнул головой.
– Отлично. Во-первых, твоя жизнь – это подарок. Жизнь подарил тебе Бог, значит, Ему ты нужен. А бросать подарки под ноги неблагородно и неблагодарно… Молчи! Во-вторых, если ты умрешь, кто позаботится о твоем отце? В-третьих, прыгнув с такой высоты, ты наверняка разобьешься в лепешку. И кто тогда станет молиться за твою маму? Молчи, я сказал! И в-четвертых. По поводу Лиды… Слабака, который валяется в виде раздавленной гусеницы на асфальте, она точно никогда не полюбит.
Максим сидел, глядя на светящиеся окна в соседних домах, на цепочки фонарей, на яркую полную луну… Как красиво, невольно подумалось ему, но он промолчал…
Зато бесы вокруг заволновались, заперешептывались, и, как понял Натанэль, решили звать какую-то подмогу. Но Натанэля это уже не волновало. Он понял, что битвы не избежать, поэтому торопился рассказать мальчишке главное.
– И еще одно, главное. Покончив жизнь самоубийством, ты не умрешь. Да. Не смотри на меня так. Люди не умирают. Никто не умирает. Никогда.