И нет конца паломничеству
Шрифт:
— Руайон — маленькая деревня, — поморщился Грач. — Там наше прибытие неизбежно заметят. Ла-Рошель — чуть более людная, но все же… А Бордо — кипучий порт. Здесь мы без труда найдем попутчиков в аббатство святого Марциала.
Аббатство святого Марциала — то был центр Лиможа, который славился по всей Аквитании. Торжественную встречу Генриха и Раймонда назначили там вроде бы именно потому, что Раймонд должен был принести вассальную клятву Генриху на мощах святого.
Риз не думал, что участие святого удержит участников обета от клятвопреступления. Однако, зная и изворотливость Раймонда, и хитрость Генриха, предполагал, что с их стороны вполне уместно заручиться
— Ах, — проворковал нежный голос за их спинами, — ни с чем не сравнимый запах аквитанских помоев! Право же, он сильно отличается от английских, вы так не считаете?
Переглянувшись, Риз и Грач обернулись с одинаково мрачными выражениями лиц.
Юдифь, или, как предпочитал называть ее Грач, мисс Саманта, избавилась от мальчишеской одежды и теперь выглядела как знатная дама — в ярко-алом блио с красивейшим золоченым поясом и расшитыми узлами на рукавах, с бледно-желтым покрывалом из тонкого шелка на голове… Человеку, не знакомому с ее прошлым, она могла бы показаться чистой и свежей, словно дыхание весны. Матросы жались от нее по дальним углам палубы, глядели с благоговением. Великолепная дева, белая лилия. Не сосуд греха, но Та, что воссядет на троне в небесах, когда все грехи человеческие будут измерены и сочтены.
Риз хорошо понимал, можно даже сказать, на себе прочувствовал, как она «водила за нос» ганзейских пиратов. А заодно — почему они без малейших возражений позволили ей перейти на корабль Грача, забрав весь багаж, и не стали даже настаивать на повторном сражении.
Грач, кстати говоря, уступил ей свою каюту, и сам вместе с Ризом и Фаско с тех пор спал в трюме.
— И все же, — продолжала Юдифь, — я рада, что это плавание завершилось. Ведь теперь я, конечно, встречусь с Самин.
— Самин? — Гарольд по-птичьи склонил голову.
А вот Джон вспомнил сразу.
— Сестра Шоу, — угрожающе сказал он. — Которая приехала в Уорик вместе с сестрой Картер. Почему ты должна с ней встретиться? У тебя было видение?
— Либо в Бордо, либо в Лиможе, — чуть повела плечом Юдифь, — и не то чтобы видение, но я верю в нашу встречу. Мы предназначены друг другу. К тому же как вы задумали подобраться к Раймонду Тулузскому без госпитальеров? — это она сказала уже Грачу. — У них давнишние связи.
Грач глубоко вздохнул и выдохнул, словно собирался что-то сказать, но передумал.
Риз почувствовал укол тревоги. Ему чертовски не нравилось, что она так легко выводила Грача из равновесия. Дело было тут не в ревности, как намекала сама Юдифь. Просто… не нравилось, и все.
Тут рядом с ними возник Фаско, и от этого как-то сразу стало легче: словно его присутствие слегка отвело чары.
— А наша городская сумасшедшая дело говорит, — деловито сказал он. — Лысый Гийом, боцман то есть, рассказал, что госпитальеров видели в городе. Почему бы в самом деле не порасспрашивать про них? Вряд ли наша боевая мавританка и ее пять пьедо ярости [44] тут есть, но у вас, милорд Грач, и правда какие-то дела с госпитальерами? Авось они нам помогут выйти на графа Раймонда, а тот предупредит Генриха.
44
Пять пьедо ярости — примерно 150 см (на самом деле рост Шоу 160 см).
— Проще подстеречь самого Генриха и предупредить кого-то из его окружения, — недовольно сказал Риз.
Ему не нравилось принимать план, к которому Юдифь имела хоть какое-то отношение.
— Боюсь,
Это решило дело.
У Риза так и чесался язык расспросить, где это Грач сталкивался с королевским окружением, но он не стал: догадывался.
Не всякий ночной бред Грача касался будущего. Иногда он вспоминал прошлое, и одно имя — Нейтан — повторялось чаще других.
Эрла Уинчестерского, ныне покойного, как раз так и звали.
У госпитальеров в Бордо не было ни своего монастыря, ни командорства, ни даже странноприимного дома, вроде того, что они одно время открывали в Лондоне, поэтому Риз понятия не имел, как Грач собирается их разыскать. (Тому, что боцман их корабля знал о присутствии госпитальеров в городе, Риз не удивлялся: неисповедимы пути распространения слухов!)
Но оказалось, и в Бордо Грач «знал людей». Даже удивительно было, как это Грач, человек нелюдимый и замкнутый (хотя нельзя сказать, что неразговорчивый), обладал таким обширным кругом знакомств!
Они отправились в дом некоего старого еврея, бывшего менялы и ростовщика, а сейчас, как понял Риз, банкира, ведущего дела с Венецией и даже Фландрией. Тот принял их очень радушно, хоть и бросал любопытные взгляды на Юдифь — Грач не счел нужным никак ее представить, но вел себя по отношению к ней будто заботливый и строгий дядюшка.
— Госпитальеры действительно в этом городе представлены не так хорошо, как рыцари храма, — произнес еврей с едва слышимой неприязнью в отношении тамплиеров, — но бордосские вина любят все. [45] На закатной окраине города, у виноградников семьи Букер, вы найдете каменный дом, ныне перестроенный в небольшое поместье. Там находится миссия госпитальеров — перевалочный пункт, погреб с винами. Разумеется, есть и охрана. По воскресеньям госпитальеры раздают милостыню нищим.
45
Бордосские вина любят все… — еще одно сознательное расхождение, на самом деле вина из этого региона стали популярны только в XIII в.
— А не подскажете ли, — вдруг подала голос Юдифь, говоря на почти идеальном местном наречии, — не проживают ли сейчас в этой миссии женщины-рыцари? Я знаю, что в ордене ныне весьма прославились делами благородные сестры Картер и Шоу. И слышала, что они собираются из Англии возвращаться на континент.
Еврей посмотрел на нее с замешательством в глазах, но вежливость пересилила, и он ответил:
— Кажется, в городе шептались о том, что в ордене госпитальеров появились сестры-рыцари, но находятся ли они еще здесь или успели уже уехать по делам ордена, мне не известно.
Юдифь бросила на Риза и Грача торжествующий взгляд: мол, я же вам говорила, что судьба ведет меня!
Фаско, стоявший у Риза за спиной, как и положено слуге, пробормотал: «Вот сестры-то будут в восторге от явления чокнутой!»
— Благодарю вас, Джошуа, — сказал Гарольд, улыбаясь. — Как всегда, вы очень помогли мне. Возможно, и эти заметки о кораблях, заходящих в английские порты, покажутся вам небезынтересными.
С этими словами Грач достал из широкого рукава и протянул еврею маленькую книжицу из бумажных листов в кожаном переплете — вроде бы такие назывались «тетрадями». Тот принял ее обеими руками и с поклоном, как нечто весьма ценное.