И нет преград…
Шрифт:
— Мы только хотим, чтобы вы с Рози были счастливы, — добавила Энни.
— Мы уже счастливы — благодаря вам, — вставила Рози. — Золото — это всего лишь глазурь на торте, и мы с радостью ею поделимся.
Энни вопросительно взглянула на Джима.
— А ты уверен, что помнишь, где находится твой участок?
— Еще как уверен, — со смехом ответил он. — Это место накрепко запечатлелось в моем мозгу. Мне надо только отвезти образец в Сентрал-Сити и сделать пробу — доказать, что я нашел драгоценный металл. После этого я смогу подать
— Мы проводим вас туда, — пообещал Сэм. — Сделаем это сразу, как только приедем в Сентрал-Сити. А к судье Райчесу сходим позже.
— Спасибо, Сэм. — Джим поднял бокал с шампанским. — За Сэма и Энни, за вашу помощь и веру в нас!
Энни взяла свой бокал.
— А еще за Рози и Джима — за ваше будущее счастье.
— За тебя, любимый, — с чувством сказала Рози. — За тебя и за Сэма.
Они провозглашали тосты и наслаждались изысканной едой. К концу ужина у всех слегка кружилась голова. Они вышли на парадное крыльцо. Швейцар поймал наемный экипаж, который и подвез их к оперному театру Табора, находившемуся в нескольких кварталах от отеля. Не успели они занять места в губернаторской ложе, как поднялся занавес.
Энни была поражена роскошью оперного театра. Их ложа располагалась в центре причудливого трехъярусного балкона, который венчала высокая остроконечная крыша. Они сидели в красных бархатных креслах, повернутых к огромной сцене, которая была украшена масляными фресками. По потолку тянулись квадраты золоченой лепнины и нарисованные облака.
Взглянув вниз, Энни залюбовалась богатыми нарядами публики. Она заметила, что на них устремлено множество театральных биноклей. Такое любопытство было вполне объяснимо, ведь они сидели в ложе губернатора.
Она посмотрела на Рози и Джима, чтобы узнать их реакцию. Джим как ни в чем не бывало спокойно изучал программку, а Рози изумленно озиралась по сторонам. Энни тихонько усмехнулась.
— Нравится, милая? — спросил ее Сэм.
Энни счастливо кивнула и принялась изучать программку, предварявшуюся именем Лиллиан Рассел.
— У меня такое чувство, будто я переживаю важный исторический момент.
В самом деле, на обороте программки Энни прочла краткую историю оперного театра, построенного Горацием Табором (Горнопромышленник. Получил прозвище Серебряный король Скалистых гор, баснословно разбогатев на серебряных рудниках близ Ледвилла.) в 1881 году, и самого Денвера, который в прошлом году отпраздновал свое двадцатипятилетие. На праздничном вечере, посвященном открытию театра, присутствовал Юджин Филд, а в Денвер приезжали такие известные личности, как Уолт Уитмен, Оскар Уайльд, Кэрри Нэйшн (Активистка кампании за запрещение спиртных напитков.) и великий князь Алексей из знаменитой русской династии Романовых.
Энни с удовольствием слушала веселую музыку и следила за сюжетом оперы. Пышногрудая красавица блондинка Лиллиан Рассел в роли молочницы Пейшенс была неотразима. Ее чудесное сопрано очаровало зрителей.
Сэм,
Когда они вышли из театра, возбужденная Рози подкинула в воздух свою программку.
— Никогда не слышала такого мощного пения! — объявила она. — Я думала, у этой женщины от натуги лопнет корсет.
— От ее голоса дрожали люстры, — согласилась Энни.
Ночь была прохладной и звездной. Шестнадцатая улица тонула в мягком свете газовых фонарей.
— Спасибо за чудесный вечер, дорогой, — поблагодарила Роз и Джима.
— Я так счастлив, — отозвался он, обнимая ее за плечи. — Ну что, ребята, вернемся в отель?
— Черт возьми, вечер только начинается! — возмутился Сэм. — Может, потанцуем на улице Лаример?
Рози состроила гримаску.
— Я же говорила вам, мальчики, чтобы вы не ходили в район красных фонарей.
— Но на Лаример есть парочка вполне приличных танцзалов, — заспорил Джим.
— Даже не знаю… — протянула Рози. — В этой части города слишком много искушений.
— Мне бы хотелось посмотреть, как выглядит танцзал девятнадцатого века, — задумчиво проговорила Энни.
Рози махнула рукой.
— Ладно, ребята, раз вы так хотите. Но предупреждаю вас — будьте благоразумны. Если я попаду сегодня ночью в тюрьму, это вряд ли понравится губернатору.
— Конечно, мэм, — согласился Сэм.
Они остановились на кафе «Золотая пыль», в первом этаже которого располагался шикарный танцзал с пианино, а второй облюбовали шулера-картежники, которые выуживали деньги у богатых горнопромышленников и торговцев. Четверка заняла угловой столик, и Рози подозрительно огляделась.
— Мне не нравится это место, — проворчала она. Энни оглядела хорошо одетых танцоров, хрустальные люстры, красные обои и изящные зеркала над стойкой бара.
— Почему? А по-моему, здесь вполне уютно.
— В таких заведениях не стоит появляться приличным людям, — не унималась Рози.
Дородная официантка в облегающем платье подошла к их столику и захлопала накрашенными ресницами, глядя на Джима. Нагнувшись, она продемонстрировала ложбинку на своей пышной груди и пропела:
— Добрый вечер, сэр. Что вы желаете?
Джим открыл было рот, но тут Рози взорвалась. Побледнев, она вцепилась официантке в волосы. Женщина завопила от боли.
— Что ты себе позволяешь, дешевая шлюха? — взбеленилась Рози. — Хочешь соблазнить моего мужа?
— Я ничего не сделала, мэм! — пропищала официантка. Сэм и Энни в недоумении смотрели на происходящее.
— Милая, пожалуйста, успокойся… — взмолился Джим. — Мне кажется, эта… дама не хотела сделать ничего плохого.