И нет у него тайн

Сомов Кирилл Григорьевич

Женщина, стоявшая у воды, обернулась и приветливо взмахнула рукой. Винс подбежал к ней, едва не подскользнувшись на мокрой глине.

— Осторожней! — испугалась мама. — Еще не хватало, чтобы ты в воду свалился. Утащит на дно куарамба, только и видели.

— Да ну, сказки все это, — отмахнулся мальчишка. — Кто его видел, куарамбу твоего?

— Старики видели. Он уж сколько телят перетаскал да овец. А в прошлом году, разве не помнишь? Младшего сына кузнеца Вальюу всей деревней искали, да так и не нашли.

Винс понурился —

он вспомнил этого малыша. Действительно, так никто и не узнал, куда он подевался.

— Ладно, давай кувшин, я понесу, — сказал Винс.

— А удержишь? — засомневалась мать.

— Я что, маленький? — обиженно засопел Винс и перехватил скользкий влажный кувшин за горлышко.

И вправду, тяжелый... Но мальчишка упрямо поволок полный кувшин по тропинке к дому. Обычно за водой ходили старшие братья, но сегодня для них слишком важный день и они находились далеко от дома, в лесной чаще — шла подготовка к празднику Водопадов. В этот день мальчики становились воинами.

Вода плескала через верх под ноги, мешая идти. И все же Винс справился. Он поставил кувшин на землю возле хижины, утер со лба пот и обернулся к матери:

— Все, принес. Мам, я пойду погуляю, у меня тут дело одно...

— Молодец, помощник растет, — улыбнулась она. Но отпускать сына без завтрака не собиралась. — Иди в дом, поешь сперва, потом уж иди.

Винс и так потерял кучу времени, но все же быстренько забросил в рот горсть сушеных ягод, сыр и запил все это теплым молоком. Больше его ничего не задерживало и он помчался поскорей к дому старика.

Но чем ближе подходил, тем медленней становились его шаги. Овладела робость и плавно отступила решительность. И неспроста — ведь старик слыл угрюмым, нелюдимым и очень несговорчивым. К нему уже пытались напрситься в ученики, но через день-другой мальчишки отступались от этой затеи и убегали прочь. Чем старик им так досадил, они не рассказывали. Потому Винс решил, что этот странный дед своих учеников лупит почем зря. Но делать нечего, данное отцу слово надо было держать.

Перед дощатой грубо сколоченной дверью мальчик остановился, приложил ухо — спит ли еще хозяин? И тут на плечо мальчику легла чья-то тяжелая рука. И над головой раздалось грозное:

— Ты что здесь подглядываешь?

Винс дернулся, пытаясь освободиться, но рука держала крепко. Мальчишка чуть повернулся, наколько сумел: ну, так и есть, его захватил врасплох сам дед Който. Что он теперь подумает? Наверное, примет Винса за воришку...

— Дедушка, я только хотел попросить... — жалобно залепетал мальчик, — Я не хотел ничего плохого...

— Ну, говори уж, чего надо? — ворчал старик, ослабив немного хватку.

— Хочу к вам в ученики попроситься, — наконец вымолвил Винс, собравшись с духом.

— Ишь ты... С какой такой радости? — удивился старик.

— Ну... Так... Мне очень нравится

камни разглядывать... Красиво...

Старик отпустил мальчика и уставился на него долгим пристальным взглядом. Его косматая седая борода вилась по ветру, придавая еще более сумрачный вид.

— Отец-мать знают, чего ты удумал?

— Знают! Они мне и разрешили.

— Хм... Ну гляди, ты сам напросился. Входи!

Старик подтолкнул Винса в спину и тот почти влетел в хижину.

Глава вторая

Маленькое окно, прорубленное в бревнах, было закрыто куском прозрачной слюды и солнце с трудом могло осветить горницу. Неубранная кровать, скомканные циновки, разбросанные тут и там деревянные плашки и посуда — старик был не слишком опрятен, или не придавал значения домашнему уюту.

— Проходи, да ничего не трогай, — предупредил дед.

Винс сразу понял, к чему это относится — под самым окошком стоял грубо сколоченный столик, а на нем разложены разноцветные камешки. Единственное, что хоть немного добавляло радости в мрачный интерьер жилища.

Старик грузно опустился на табурет, покряхтел, устраиваясь поудобней, и сказал:

— Поди сюда... Держи вот этот... Ну, что скажешь?

Он сунул в руки мальчика пластинку коричневого цвета, с грязно-желтыми прожилками. Винс повертел ее в руках, подставил под лучик, что выбивался из-под слюды окна.

— А что сказать-то? — переспросил он.

— Глупый какой. Что из него сделать можно? Браслет, бусы, шкатулку или еще чего?

Винс пожал плечами.

— Ну откуда же я знаю...

— А ты подумай, постучи об него другим камешком. Поверти в руках, со всех сторон разгляди, — поучал старик.

Винс стал рассматривать пластинку повнимательней. На вид она была совсем хрупкой и тонкой, но сломать не получилось, да и согнуть тоже силенок не хватило. Не получилось и отколоть кусочек.

— Может, обтесать чем? — вслух подумал Винс.

— Хм... А дальше? — заинтересовался дед.

— Можно обточить потом... Рисунок здесь занятный — словно ручеек пересохший по глине тянется. И легкая пластинка какая... Была бы чуть поменьше, подошла бы... на пряжку для пояса. Или на перевязь для меча.

— Дай-ка... — старик забрал у мальчика камень и сам принялся разглядывать его, прищурив глаз и склонившись к самой столешнице. Вскоре отложил вещицу и сказал: — Да, глазастый ты, парень. А я было хотел на пуговицы пустить. За подсказку спасибо. Так что, и вправду учиться желаешь?

— Ага...

— Не заробеешь? У меня ведь рука тяжелая. Если что напортачишь, могу сгоряча леща отвесить.

— Ничего, я терпеливый.

— Ну, будь по-твоему. Сколоти-ка ты себе тубуретку. Погляжу, как ты руками работаешь.