И нет у него тайн

Сомов Кирилл Григорьевич

— Я-я-а Винсент... — пролепетал мальчишка.

— Какой еще Винсент?! Ты как на корабль попал? Как посмел? — конунг явно не помнил событий вчерашнего дня. Он наморщил лоб, улавливая обрывки пьяных воспоминаний.

— Мы его вчера с берега притащили... — подсказал старик. — Ты велел...

— А-а, — протянул конунг. — Вспомнил... Что же мне с тобой теперь делать? За борт швырнуть, а? В подарок Ньерду?

— Не надо... — отшатнулся Винс.

Конунг захохотал, запрокинув голову.

— Испугался? Нет уж, за тебя можно денежки выручить, как придем в порт. Продам тебя на рынке, хоть с десяток монет, да получу.

А пока что будешь мне прислуживать. Ступай живо в мою каюту, приберись там.

Получив на прощание затрещину, Винс улетел в ту комнатку, куда не пустил его поначалу старик.

В капитанской каюте убранство было побогаче. Здесь была кровать, застеленная медвежьей шкурой. На столе стоял серебрянный кувшин. А в углу притаился большой кованый сундук, запертый на замок величиной с голову Винса.

И чего тут прибираться? Винс пожал плечами — вроде все и так чисто, не видно следов пьянки. На всякий случай он расправил шкуру на кровати, поставил поближе к столу табурет. Подвигал кувшин, выискивая место поприличней. И на этом успокоился, сел в уголке на сундук, загрустил... Что дальше-то будет? Вернется ли домой?..

Глава пятая

Сундук оказался жестким и неудобным, долго на таком не высидишь. Винс вскочил и выглянул за дверь — там было пусто и тихо, только сверху доносились крики. Должно быть, одноглазый капитан гонял свою нерадивую команду.

Мальчик скрылся в каюте и подошел к окну — простой дыре в досках. Соленые брызги ударили ему в лицо, а ветер ворвался в легкие. Солнце находилось на другой стороне корабля, а значит путь лежал на запад. Или на восток? Винс постоянно путал эти стороны света. Зато север он находил быстро, по маленькой Северной звезде. Правда, это было только ночью, а вот днем можно было легко заблудиться. В лесу Винс не заблудился бы — там мох, грибы, птицы — все подсказывает дорожку к дому. Другое дело — море...

За дверью послышался чей-то громкий и надрывный кашель и в каюту вошел конунг Харальд. Он прошел к своей кровати, не глядя на мальчишку, сел и проворчал:

— Поди сюда! Сними сапоги, да шевелись.

Винс нехотя подошел поближе, потянул за протянутый к нему сапог. Силенок было маловато, да еще сапог оказался скользким из-за жира, которым был смазан.

Одноглазый не делал ни малейших попыток помочь мальчишке. Винс упирался коленом в доски и тащил за каблук упрямый сапог. Наконец тот поддался и сполз на пол. По каюте разнесся неприятный прелый запах. Мальчишка поморщился, но взялся за второй сапог. Этот пошел уже побыстрее, поскольку Винс понял тактику борьбы с упрямой обувью — не тащить напрямую, а словно бы расшатывать, ну, как больной зуб.

Конунгу надоела эта канитель и он оттолкнул мальчишку, когда второй сапог уже наполовину слез с ноги.

— Возишься, как недоенная корова... — почему-то сказал он, хотя Винс понятия не имел, при чем здесь корова. — На стол собери, с этими вояками и позавтракать не успел.

Мальчик пожал плечами — в каюте не было никакой еды, кроме кувшина с вином.

— А где взять? — простодушно спросил он, чем вызвал новый приступ ярости у капитана.

— Я что, должен тебя за ручку водить по кораблю?! Бегом тащи жрать, ублюдок!!

И новая затрещина вышвыривает мальчика из каюты. Винс остановился за дверью, утер разбитый о косяк нос и выступившие слезы.

«Почему

он так со мной обращается? Что я ему сделал плохого?» — думал с горечью Винс и не находил ответа. Но делать нечего, надо исполнять приказ, иначе и вправду утопит. Винс уже не сомневался, что конунг способен на любую жестокость.

Первым делом Винс проник в каюту, где пировала дружина конунга. Но там на столах валялись лишь объедки — куски рыбы, раскрошенные сухари и размолотые крепкими зубами мослы вяленой оленины.

В третьей комнатке оказались деревянные лавки, укрытые шкурами — здесь воины проводили ночь.

Но где же на этом корабле найти еду?

Мальчишка выбрался на палубу и обратился к первому попавшемуся на пути невысокому мужчине.

— Капитан приказал приготовить ему завтрак.

— Ну и что? — зевнул воин. — Я здесь причем? Проваливай!

— Но я не знаю, где взять, — настаивал Винс, пытаясь придержать уходящего мужчину за рукав.

— Где, где... Лезь в трюм, там бочки с припасами. Пошарь там, чего-нибудь и отыщешь. Да гляди, не прихвати капитану к столу крысу!

Воин расхохотался собственной шутке и ушел к остальным, что пытались растянуть парус по ветру.

Винс отыскал второй люк, с трудом поднял тяжелую крышку. Изнутри пахнуло гнилью и затхлостью. Делать нечего, мальчишка полез внутрь, стараясь удержаться на скользких ступенях. Внутри и вправду оказалось несколько бочек, в черной застоявшейся воде. Открыв одну, Винс обнаружил куски солонины. Взяв один получше, мальчик закрыл бочку и полез во вторую. Здесь лежала рыба. Запах у нее был приторно-сладковатый и очень захотелось откусить от янтарной спинки. Что Винс и проделал, отхватив зубами приличный кусок. Жуя на ходу, он начал проверять содержимое остальных бочек, но ничего нового не обнаружил — мясо да рыба во всех. Зато рядом нашлось три деревянных просмоленных ящика с сухарями. Винс нагреб в рубаху штук пять, решив, что капитану хватит. Отдельно от прочих стояли две больших бочки. Винс хотел заглянуть и в них, но они оказались заколоченными. Стукнув в одну ногой, Винс услыхал слабый плеск и решил, что внутри вино.

Трюм представлял собою довольно мрачное место, сюда не заглядывало солнце и слышался жутковатый шорох по углам. Чтобы не повстречаться с корабельными крысами, Винс поскорей полез наверх, поскольку в трюме больше делать было нечего.

Вернувшись в каюту, Винс застал капитана спящим. Стараясь не шуметь, мальчик разложил на столе свои трофеи и постарался придать им живописный вид. Пока он возился, конунг громко всхрапнул и вскинулся:

— Эй, кто здесь?! А, это ты... Ты где шатался, щенок? Захотел меня голодом уморить?

— Нет, все уже готово, я все принес! — ответил Винс, отходя в сторону.

— То-то же, — довольно произнес конунг и пересел к столу.

Он принялся руками разламывать мясо. Отправляя в рот кусок за куском, Харальд приказал:

— Налей вина!

Винс взял кувшин, придвинул поближе к капитану пустую кружку и стал наливать темную пахучую жидкость. И тут случилась неприятность. То ли мальчишка засмотрелся на страшный шрам конунга, то ли корабль качнуло невовремя, но вино перелилось через край и потекло по столу. И хорошо бы еще оно стекало просто на пол, так нет — тонкая струйка скатилась прямо на колено одноглазому конунгу.