И опять Пожарский 2
Шрифт:
И вот недавно его «потревожили» в третий раз. Этот раз он запомнил на всю жизнь и все его ученики тоже. Этот маркиз научился делать фарфор лучше китайского. Над этой загадкой бились в Европе все и ничего не смогли. А в Вершилово мальчишка не просто повторил, а на голову превзошёл китайцев. Фарфор был тоньше и звонче, а голубая роспись просто сводила с ума. Как это сделано. Ведь роспись была внутри фарфора, а не нарисована сверху, как у китайцев. Опять чудо.
Пожарский предложил голландцам подумать и нарисовать картинки на блюдцах и чашках в одном голубом цвете. Конечно, в первую очередь просились на фарфор цветы, как и на предоставленных образцах. Снейдерс предложил
Глава 2
Событие десятое
Воевода Казани князь Владимир Тимофеевич Долгоруков получил с царёвым гонцом царскую грамотку и небольшой сундучок. В царской грамоте было предписание боярину, по приезду нового воеводы Одоевского Ивана Никитича Меньшого в Казань, отбыть в Москву. Ну что ж, он добросовестно пробыл на воеводстве в Казани три года. Усмирил татар и черемисов, укрепил городскую стену, навёл порядок в самом городе. Есть чем гордиться. В Москве получит новое назначение, может во Владимир или Нижний Новгород, а то и в саму Москву. Чай не последний по родовитости.
Сундучок был от княжича Петра Дмитриевича Пожарского. Он был искусным мастером вырезан из дерева и сам по себе уже был подарком. Внутри было письмецо от княжича, в котором он поздравлял всё семейство Долгоруких с Рождеством Христовым и шесть коробочек, пять маленьких и одна побольше.
Пока Владимир Тимофеевич распаковывал сундучок, да читал поздравление от Пожарского, в горницу набились все его девки. Ишь любопытство их съедает, что же за подарки такие прислал «Петенька». Перекрестясь, князь достал одну коробочку. Это тоже был сундучок, только крохотный и весь покрытый тончайшей резьбой с райскими птицами и цветами. На крышке сундучка было вырезано слово «князь». Долгоруков открыл крышечку и ахнул. Там лежал, переливаясь большим гранёным рубином массивный золотой перстень.
– Ай, красота, какая, – пискнула младшая дочь Фетиньюшка, заглядывая князю через плечо, – Давай же доставай следующую.
– Цыц, – незлобно приструнил дочерей Владимир Тимофеевич и надел перстень на палец. И впрямь красота. Такой жуковицы и нет ни у кого. Явно заморская работа, наши-то ювелиры так с камнем работать не могут.
– Батюшка, ну доставай следующую шкатулочку, – это опять младшенькая, знает, что не будет ей за это ничего, балуют её родители.
Вздохнув, что отрывают его от любования собственным пальцем, князь достал следующую коробочку, «княгиня Марфа Васильевна» было вырезано на крышке. Князь хотел было открыть коробочку сам, но передумал, пусть ладушка сама откроет, порадуется. Княгиня приняла шкатулочку, перекрестилась и открыла крышку. Там лежали невиданной красоты серьги с такими же кровавыми рубинами, только поменьше. К розеточке, в которой был закреплён рубин (яхонт червлёный), был хитрым способом прикреплён золотой листочек, покрашенный с одной стороны такой же алой краской с более светлыми прожилками, и покрытый блестящим лаком. Вместо обычных дужек серьги закреплялись с помощью хитрого замочка, который удалось застегнуть только с помощью непоседы Фетиньюшки. Понятно, почему в серьгах были яхонты, такие же, как и камень в перстне у князя. В таких серьгах можно только с мужем в церковь ходить, да и то боязно. Немереной цены вещь.
– Ой, матушка, ты теперь самая красивая боярыня на Москве будешь, – всплеснула руками Елена.
– Батюшка, доставай следующий сундучок, –
Князь осмотрел оставшиеся шкатулочки и вытянул ту, на которой было написано «княжна Фетинья».
– Держи, егоза! – протянул воевода последышу.
В сундучке были тоже серьги. Только камень был жёлтый, и листочки выкрашены в жёлтый же цвет. Визгов было. Еле утихомирили девочку.
– Батюшка, а мне есть? – теперь Елене не терпится.
Владимир Тимофеевич перебрал оставшиеся шкатулочки и вытащил с надписью «княжна Елена». Всё повторилось с точностью до одного визга, вся разница, что камни были яхонтами лазоревыми и листочки покрашены в голубой цвет. Красота.
Марфе достался сундучок с серёжками со светло-фиолетовыми камнями аметистами (варениками). Последнюю шкатулочку с надписью «княжна Мария Владимировна» князь доставал с опаской. Слишком она была большая. Это не могло быть случайностью. У Петра Дмитриевича всё было продумано. Там были не только серёжки. Этот сундучок воевода не передал как предыдущие, закрытым, дочери, а сам приоткрыл крышку и тут же захлопнул. Боярина прошиб пот.
– Марфа, Елена и ты Фетюньюшка, идите-ка на свою половину, – наконец отдышавшись, смог проговорить князь.
– Батюшка, а что же Марьюшке Петенька подарил? – опешила Елена.
– Сейчас вы проказницы уйдёте и посмотрим.
Надутые и обиженные младшие дочери вышли из горницы, батюшке перечить не посмели.
Когда дочери прикрыли за собой дверь, боярин встал, подошёл к двери проверил, не подслушивают ли за дверью. Девки там и оказались.
– Я вот вам, – свёл брови воевода.
Он посмотрел вслед убегающим дочерям, закрыл дверь поплотнее и прошёл к столу.
– Ну, открывай «княжна Мария Владимировна», – прочёл надпись на шкатулке Долгорукий и подвинул её дочери.
Крышечка отворилась, и три пары глаз уставились на содержимое. Только через пару минут Мария пришла в себя и стала доставать из шкатулки содержимое, раскладывая перед собой на столе. Сначала появились серьги, такие же, как и остальные только камень был зелёный изумруд (смарагд) и листочки соответственно зелёные. Потом рядом легло два кольца одно побольше, другое поменьше (на мизинчик) изготовленные мастером в том же стиле, что и серьги. Дальше был кулон на золотой цепочке. Потом браслет на руку. Все украшения были со смарагдами и зелёными листочками. И наконец, похожая на серёжку вещица, только на золотой тонкой цепочке. Князь заглянул в шкатулочку и достал небольшой листочек бумаги.
– Это тика, – прочитал он, – цепочка закрепляется в волосах на проборе, а сама тика висит на челе.
Долгоруков подвинул все украшения дочери и скомандовал:
– Надевай.
Это заняло приличное количество времени. Мария стояла бледная и просто сверкала вся изумрудами.
– Прямо ведь в цвет глаз угадал Петенька, – охнула княгиня, оглядывая полностью снаряжённую дочь.
– Петенька, – не понятно, зачем произнёс боярин и вздохнул.
– Почему же это он всем только серьги подарил, а мне вон всего столько? – прошептала Мария.
– А я думаю, это он такой способ нашёл, чтобы сказать, вы, мол, Марию-то не отдавайте ни за кого замуж, я сам на ней женюсь, – медленно проговорил боярин, глядя в упор на дочь.
– Так он отрок ещё, – залилась краской дочь.
– Пятнадцатый годок отроку идёт. Через год можно и сватов засылать, – усмехнулся князь.
– Так разве можно так, чтобы не батюшка, а сам сватался? – удивилась княгиня Марфа.
– Так он и не сватается, просто подарки прислал, с намёком. Подождите будущие родственники годочек.