И оживут слова
Шрифт:
Щербатая помощница показала мне корзинку, на дне которой лежали три огромных подберезовика, отчего-то прыснула и умчалась к дому, сверкая грязными пятками. Тут же из дома послышалась возня, старшая девочка за что-то ругала младшую, а та громко оправдывалась.
Из их шумной разборки я узнала, что Злата отлучилась к соседке. Я еще немножко постояла во дворе, слушая ссору девчонок, перешедшую в сердитое шипение, и решила вернуться в дом. При моем появлении девочки смолкли. Младшая поправляла растрепанные
Я вошла в столовую, ожидая, что здесь никого не будет, и я смогу побыть в тишине, но моим надеждам не суждено было сбыться. В углу на лавке сидел Альгидрас, снова прислонившись спиной к стене и закрыв глаза. Я замерла у двери, сразу определив, что в этот раз он действительно спит. Во сне черты его лица разгладились, и я вдруг подумала: почему меня так поразило то, что ему девятнадцать? Он же выглядит на свой возраст. Даже моложе: вон сейчас я бы не дала ему и семнадцати. Не было в нем сейчас уверенности, упрямства, мудрости. Мальчишка… Я невольно улыбнулась. За моей спиной что-то грохнуло, видимо, кто-то из девчонок не удержал-таки посуду, а дверь прикрыть я так и не успела.
Альгидрас резко дернулся и застонал сквозь зубы, прижав ладонь к горлу.
— Так сильно болит? — не удержалась я.
Он, зажмурившись, кивнул, а потом распахнул глаза и сонно заморгал, озираясь по сторонам, затем отнял руку от шеи и потер лицо.
— Ты бы прилег. Неудобно же здесь.
— Радим вернулся?
Так, все! Закончили сочувствовать этому чурбану. Хоть бы раз принял заботу нормально.
— Нет, не вернулся. И Злата ушла. Расскажи мне легенду о Каменной Деве!
— О ком?
— Ты не знаешь, или это ответ, как про отвар? Тогда ты тоже выглядел убийственно искренним.
— Впервые слышу. А где ты узнала о легенде?
— Я… скажи мне: ты меня видишь, как остальных?
Альгидрас на миг помедлил с ответом, и я уже начала злиться. Опять ведь промолчит или разговор переведет на другую тему.
— Нет. Но я и Всемилу не видел.
— Почему? — нахмурилась я.
— Я не знаю. Наверное, так бывает. Но я о таком не слышал. И сравнить мне не с чем. О Прядущих я знаю тоже только из легенд.
— То есть? — опешила я. — А я думала, вас готовят специально, все объясняют.
— Кого «нас»?
— Прядущих!
Альгидрас несколько секунд смотрел мне в глаза, снова что-то для себя решая, а потом негромко спросил:
— Думаешь, я Прядущий?
— А разве нет?
— Я не знаю, — огорошил меня Альгидрас. — Я на деле мало о них знаю. Только легенду.
— Но ты тоже из ниоткуда для этой земли. Ты вон тоже влияешь на все здесь.
Он на миг сморщил переносицу, а потом запустил пальцы
— Так может быть, но точно я не знаю. А ты всех видишь, кроме меня? — в свою очередь, спросил он.
— Да! Только мне нужно время и успокоиться. А в последние ночи в меня отвары всякие вливают, и я даже не могу ни о чем подумать, — затараторила я. — Я что-то знаю про князя, что-то про родителей Радима. Только ничего не могу вспомнить про Всемилу с тобой. И про Всемилу с Миролюбом… Мне кажется, я вообще о ней ничего не знаю, кроме… Боже! Кроме того, как ее убили, — внезапно осенило меня.
Альгидрас сел на лавке ровнее, и мы уставились друг на друга. В этот миг мне стало жутко. Я вправду ничего не знала о Всемиле, кроме общих фактов. Почему же раньше я об этом не задумывалась? Уж о ком-о ком, а о Всемиле я думала на порядок больше, чем о других.
— Почему так? — сглотнула я, борясь с желанием обхватить себя руками.
— Не знаю, — Альгидрас посмотрел на стол, в задумчивости закусил губу, потом медленно поднял на меня взгляд и оставил губу в покое, сморщил переносицу, потер висок и только потом произнес:
— Получается, мы оба не видим ее.
— И друг друга, — добавила я. — Может, она тоже была здесь… случайно, как мы?
Почему-то я не смогла произнести вслух слово «Прядущей».
— А если предположить, что ты — Прядущий, чью судьбу меняешь ты? — спросила я, хотя и так подозревала ответ.
— Радима, — нехотя ответил он.
— Не многовато ли на одного Радима? Ты про такое слышал? — снова затараторила я.
— Нет, не слышал, — отчеканил Альгидрас и прижал кулак к губам, задумавшись.
— А как ты понял, что ты, ну… Радима? — спросила я.
— Я чувствую, что должен делать, когда ему опасность грозит. Я не могу объяснить.
— А это только с Радимом так?
Он медленно кивнул, думая о чем-то своем, а я вспомнила себя на берегу, когда не успела даже подумать перед тем, как выкрикнуть «это не Будимир». Альгидрас чувствует, что должен делать… Нас обоих точно что-то тянет… Мне снова подумалось о чьей-то чужой воле, но я отчего-то побоялась это озвучить. Вместо этого спросила:
— Тебя беспокоит то, что нас двое?
— Да.
— Почему?
Альгидрас отнял руку от лица, провел ладонью по столу, словно разглаживая невидимую скатерть, скользнул пальцами по трещине в столешнице. Я подумала, что дерево для него имеет совершенно иное значение, чем для меня. Возможно, его успокаивают эти прикосновения. Как там сказала Злата? «Когда ему грустно, он все время вырезает»? Наконец Альгидрас заговорил, не глядя на меня:
— Даже если было двое, то должен остаться один. Выполнив предначертанное, Прядущий должен исчезнуть.