И падут подле тебя тысячи
Шрифт:
Тем не менее вскоре им пришлось столкнуться с новыми трудностями. Когда они исследовали дно реки Близ, чтобы найти место для установки опор, их оглушил сильный грохот, за которым высоко в воздух взметнулся огромный фонтан воды. Французы, поспешно отступая, все же успели установить мины на дне водных путей своей страны. Теперь, прежде чем начинать какое–либо строительство, солдатам 699–й роты нужно было привлекать минных тральщиков, а также немецких охранников для патрулирования берегов реки по ночам с целью предотвращения дальнейших неприятностей.
Как
Вечером Франц был поражен, когда увидел драгоценности, часы и безделушки, украденные солдатами. С гордостью они сравнивали свою добычу, хвастаясь тем, как обнаружили секретные тайники хозяев. Франц чувствовал, что не может промолчать.
— Вы честные люди, — сказал он. — У вас дома есть жены и дети. Там вы бы не стали воровать. Не позволяйте войне подменить ваши ценности и заставить вас стать ворами здесь. Что ваши семьи подумали бы о вас?
Солдаты стыдливо отвернулись и в напряженной тишине стали раздеваться и ложиться спать.
Готовясь ко сну, Франц нащупал незнакомый предмет в своем кармане. Что бы это могло быть? Он достал из кармана катушку ниток. Где он это подобрал? Внезапно Франц вспомнил и весь вспыхнул от стыда. В то утро он вошел в маленький серый дом. Обыскав кухню и спальни, он ничего не обнаружил — только полбуханки хлеба, покрытого плесенью, выдвинутые ящики стола, неубранные постели. Все говорило о спешном отъезде хозяев.
Он поднялся по узкой скрипящей лестнице и, обыскивая чердак, нашел оставленное на швейной машине недошитое платье маленькой девочки. Катушка черных ниток стояла на шпинделе. Нитки были дефицитом в Германии, и он знал, что Хелен нашла бы им применение дома. Он сунул их в карман и совершенно забыл об этом. До этого момента Франц был виновен в том же грехе, в котором только что обвинил других. Книжник и Морковоед, он был также и лицемером. Он упал на колени, чувство раскаяния переполняло его. «О, Господь, я совершил ошибку, — молился он. — Я не хотел. Я не хотел! Господи, я не лучше их. Пожалуйста, прости меня. Я все исправлю».
На следующее утро Франц отыскал маленький серый дом, забрался на чердак и поставил катушку обратно на шпиндель. Он покинул это место с легким сердцем. Конечно, он понимал, что другой мародер, скорее всего, заберет еще и саму швейную машинку вместе с этими нитками. Он знал, что, когда хозяева в конце концов вернутся домой, там уже ничего не останется. Но, спускаясь с чердака во второй раз, Франц оставил там желание присвоить то, что ему не принадлежало. Он удалялся от черных нитей алчности, которые опутывают душу.
В июне 1940 года солдатам инженерно–строительной роты было приказано переправляться в Польшу. Военные поезда, расписанные кроваво–красной свастикой и лозунгом «Колеса, мчащие к победе», доставили их в юго–восточную часть
Разместившись в городах Люблин, Тересполь и Травники, солдаты пользовались скромными удобствами. Однако они не могли не заметить, что крестьяне там жили в крайней бедности. Их домами были глиняные хибары с соломенной крышей и без электричества. Воду брали из колодцев, типичным восточным способом опуская длинную цепь, пока емкость, прикрепленная на конце, не погружалась в воду. На деревянном коромысле женщины приносили домой по два ведра воды.
Взрослые точно так же, как и дети, были босы. Только по воскресеньям, собираясь в церковь, они брали туфли, но даже тогда они связывали шнурки, вешали обувь на шею и надевали ее за сто метров до церкви.
В Польше капитан Брандт решил использовать умение Франца печатать на машинке, работать в офисе, а также организационные навыки, приобретенные за годы работы литературным евангелистом и совершения издательского служения. Итак, теперь Франц был произведен в обер–ефрейторы и выполнял обязанности главного клерка роты.
С новым назначением появились и привилегии. Как и всем офицерам немецкой армии, ему теперь не нужно было носить обычную армейскую винтовку, и он мог выбрать огнестрельное оружие по своему желанию. К зависти своих товарищей, Франц немедленно обменял свою винтовку на легкий револьвер, который он заправил за ремень брюк.
Теперь он выполнял свою работу только в помещении. Зимой в сильные морозы в его кабинете всегда было тепло и уютно. Но преимущество, которое он ценил больше всего, было то, что он мог организовать свое рабочее расписание так, чтобы суббота была выходным днем.
Второе Рождество на войне наступило, когда солдаты инженерно–строительной роты размещались в Красныставе. Опять установили деревянные столы для празднования. Каждый солдат получил рождественский пирог с изюмом и бутылку вина. На этот раз Францу не нужно было приносить свой напиток — на его столе стояла бутылка виноградного сока.
Однако настроение армии не было оптимистичным. В прошлогодние святки все были слегка удивлены, что война еще не закончена. Теперь же были очевидны признаки того, что конца ей и близко нет. Хотя Германия и Россия подписали пакт о ненападении, безрадостные слухи проникли в ряды военнослужащих: Гитлер собирался напасть на эту страну.
Зловещим подтверждением тому был строгий приказ, данный солдатам инженерно–строительной роты, — эвакуировать все гражданское население из городов, расположенных на берегу реки Буг, которая протекала по польско–русской границе.
К тому же солдатам инженерно–строительной роты было приказано незаметно привозить материалы для строительства моста и складировать их за домами у линии берега, в то время как ничего не подозревающие русские солдаты на противоположном берегу стояли в карауле. Расчеты были, вероятно, таковы: если Германия объявит войну России и русские взорвут мосты, солдаты инженерно–строительной роты смогут их немедленно восстановить, чтобы продолжить наступление.