И повсюду космос. Избранные стихотворения и поэмы

Соснора Виктор Александрович

«Язык…»

Языкне бывает изучен.Земля не бывает изъезжена.Над намисозвездья созвучий!Под намисоцветья черешен!А перед нами, перед —зеленые ромбы гати,самумы гагачьих перьев,перьев гагачьих!Сырые следы животныхподжаривает восток.Заводы, заводы, заводыпульсируют, как висок.Мы высохнем – рано-поздно —мы высохнем, как чернила.А мирвсе равно не познан.Так пусть же птенцычирикают!Пусть почкидрожат на взводевесеннего рубежа!Пусть звезды,стрекозы – звезды,крыльямидребезжат!

Березы

1

Бывают разные березы.В повалах – ранние березы.А

на переднем плане —дряблые,корявые, как якоря.Бывают черные березы, чугунно-красные, чернильные, горчичные и цвета синьки…А белых нет берез…Их красят зори,ливни беглые,бураны — оторви да брось!А люди выдумали белые.А белых нет берез.

2

Художник брезговал березой.Творец оберегал палитру.Писал он образно и броскобананы, пальмы, эвкалипты.И кисть игривая игралаи краски клумбами макала.Его холщовые экраныдымились лунными мазками!Однажды как-то, ради шутки,художник за березу взялся.Но краски скалились, как щуки,и из-под кисти ускользали.Тогда он разложил березу.Нарисовал отдельно крону,порезы на коре, бороздкии даже соки под корою.Все было глянцево, контрастно,с предельной правильностью линий.А вот березы, как ни странно,березы не было в помине.

Сегодня

Какие следы на гудронеоставили старые ливни?Кто ищет гармонию в громе?Кто ищет отчетливых линий?Изгиб горизонта расплывчат.Запруды затвердевают.Кто ищет счастливых различийв звериных и птичьих дебатах?Над каждой звездой и планетой,пусть наиярчайшей зовется,над каждой звездой и планетойдругие планеты и звезды!И каждая новая эра —к смещению прошлых поэтов,и новые лавы поэтовбушуют, как лавы по Этне!И самые вечные вещисегодня лишь — зримы и явны,и Солнце — сегодня щебечет!и Птицы — сегодня сияют!И ходят за грубые скалывлюбленные только сегодня.Их груди прильнули сосками!За голод, за подлость, за войныих месть под кустом веселится,вдыхая озона азы!И в солнечном щебете листьевзеленые брызги грозы!

Городской лес

Осеннее

Комариные укусыдождика на лавках.Ходят листья, словно гусина огромных красных лапах.Над булыжником плакат:– Осторожно, листопад!И трамваи – набок, набок!Эх, по рельсам – по канатам!Осторожничать не надо,все идет как надо!Развороченная гильзалист. Но ныне – приснобез излишнего трагизмаумирают листья.Умирая, протоплазмаобъявляет праздник!Горожане, как пила, —загружены полностью:трикотажные дела,булочные промыслы…Но не понимает лестрикотажность, булочность —празднует, наперерезбеспробудной будничности!

«День занимался…»

День занимался. И я занимался своим пробужденьем.Доблестно мыл, отмывал добела раковины ушные.– Не опоздай на автобус! — мне говорила Марина.– О, мой возлюбленный, быстро беги, уподобленный серне. —Как быстроногий олень с бальзамических гор, так бегу я.Все как всегда.На углу – углубленный и синиймилиционер. Был он набожен, как небожитель.Транспорту в будке своей застекленной молилсямилиционер, углубленный и синий, и вечный.Все как всегда.Преднамерен и пронумерован,как триумфальная арка на толстых колесах автобус.В щели дверные, как в ящик почтовый конверт, пролезаю.Утренние космонавты, десантники, парашютисты,дети невыспанные,перед высадкой дремлем угрюмо,дремлем огромно!А после – проходим в свои проходные,то есть – проходим в рабочие дни ежедневно,так и проходим – беззвучные черные крабы,приподнимая клешни — как подъемные краны!

«Да здравствуют красные кляксы Матисса…»

Да здравствуют красные кляксы Матисса!Да здравствуют красные кляксы Матисса!В аквариуме из ночной протоплазмы,в оскаленном небе – нелепые пляски!Да здравствуют красные пляски Матисса!Все будет позднее — признанье, маститость,седины — благообразнее лилий,глаза — в благоразумных мешках,японская мудрость законченных линий,китайская целесообразность мазка!Нас увещевали: краски – не прясла,напрасно прядем разноцветные будни.Нам пляски не будет.Нам

красная плясказаказана, даже позднее – не будет.Кичась целомудрием закоченелым,вещали: – Устойчивость! До почерненья!На всем: как мы плакали, как мы дышали,на всем, что не согнуто, не померкло,своими дубовыми карандашамивы ставили,(ставили, помним!) пометки.Нам вдалбливали: вы – посконность и сено,вы – серость,рисуйте, что ваше, что серо,вы – северность, вы – сибирячность, пельменность.Вам быть поколением неприметных,безруких, безрогих…Мы камень за камнем росли, как пороги.Послушно кивали на ваши обряды.Налево – налево,направо – направотекли,а потом – все теченье – обратно!Попробуйте снова теченье направить!Попробуйте вновь проявить карандашность,где все, что живет, восстает из травы,где каждое дерево валом карданнымвращает зеленые ласты листвы!

В поисках развлечений

Сейчас двенадцать секунд второго. Двенадцать ровно!Я в габардины, в свиные кожи, в мутон закутан.Иду и думаю: двенадцать секунд второгопрошло. Тринадцать! Шагнул – секунда! Еще секунда!И вот секунды, и вот секунды за шагамиоледенели. Вымерли, как печенеги.И вот луна, она снежины зажигает,как спички. Чирк! – и запылали! Чирк! – почернели.А сколько мог бы, а сколько мог бы, а сколько мог быза те секунды! Какие сказки! Одна – как тыща!Перечеркнуть, переиначить я сколько мог бы —всю ночь — которая необычайно геометрична.Вот льдины – параллелограммы, вот кубатурадомов, и звезды — точечной лавиной.А я, как все, — примкнувший к ним — губа не дура!Иду — не сетую — беседую с любимой.Луна – огромным циферблатом на небесной тверди.А у любимой лицо угрюмо, как у медведя.Я разве чем-то задел? Обидел разве чем-то?Нет, ей, любимой, необходимы развлеченья.Вначале ясно:раз! говоры! раз! влеченья!и – раз! внесенья тел в постеленную плоскость!Для продолженья — необходимы развлеченья.Амфитеатры, кинотеатры, театры просто!Фонтан подмигиваний, хохотов, ужимок!Анекдотичность! Бородатая, что Кастро!Что ж! Сказки-джинны так и не вышлииз кувшинов.Пусть их закупорены.Будем развлекаться!Эх, понеслась! Развлечься всласть! Я – как локаторловлю: куда бы? развлечься как бы? разжечь годину?Чтоб «жить, как жить!», необходимо развлекаться.Я понимаю — необходимо, необходимо.

Марсово поле

Моросит. А деревья как термосы, кроны – зеленые крышки завинчены прочно в стволы.Малосильные птахи жужжат по кустам, витают, как миражи.Мост разинут. Дома в отдаленье поводят антеннами, как поводят рогами волы.Моросит, моросит, моросит.Поле Марсово! Красные зерна гранита!Поле массового процветанья сирени.Поле майских прогулок и павших горнистов.Поле павших горнистов!Даже в серые дни не сереет.Я стою над окном. Что? окно или прорубь в зазубренной толще гранита?Я стою над огнем. Полуночная запятая.Поле павших горнистов,поле первых горнистов!Только первые гибнут, последующие – процветают!Поле павших горнистов!Я перенимаю ваш горн.В пронимающий сумракпромозглой погоды горню:как бы ни моросило —не согнется, не сникнет огонь!Как бы ни моросило —быть огню!Быть огню!Он сияет вовсю, он позиций не сдал,(что бы ни бормотали различные лица,ссутулив лицо с выраженьем резины).Моросит, как морозит.Лучи голубого дождя —голубые лучи восходящего солнца России!

Летний сад

Зима приготовилась к старту.Земля приготовилась к стуже.И круг посетителей статуйвсе уже, и уже, и уже.Слоняюсь – последний из крупныхслонов — лицезрителей статуй.А статуи ходят по садупо кругу, по кругу, по кругу.За ними хожу, как умею.И чувствую вдруг — каменею.Еще разгрызаю окурки,но рот костенеет кощеем,картавит едва: – Эй, фигуры!А ну, прекращайте хожденьенемедленным образом! Мне лине знать вашу каменность, косность.И все-таки я – каменею.А статуи — ходят и ходят.