И придет волчица…
Шрифт:
Но эту историю его дети узнают и так – каждый сумеречный орк знает историю своего народа. А он сможет рассказать им другую. Ту, что началась почти шестьдесят лет назад, когда у князя Долины Роз родился долгожданный наследник. Ромар, которого тогда еще не называли Убийцей, вернулся в родной мир ради великой чести – старшие сыновья пяти прославленных родов сопровождали повелителя, когда он отправлялся с официальным визитом к светоносным соседям.
Окнир принимал их в праздничном зале, украшенном цветами и ледяными статуями, которыми так любят похвастать эльфийские маги. Доведенный до абсурда официоз не позволил владетельнице Левине подойти к дочери, а сама
– Вот сын мой…
Как ни старался Ромар, так и не мог после вспомнить имя, названное тогда Окниром. Зато помнил гневный возглас своего повелителя:
– Как ты назвал моего внука?! Разве ты не знаешь имени его? Смотри же!
Ему не успели или побоялись помешать, и короткий кинжал с клеймом Т’арэ на рукояти оставил кровавую полосу на ладошке младенца. Раздался крик, но не ребенка – княгиня вскрикнула, схватившись за сердце. А мальчик, наоборот, притих, перестал сучить ножками и удивленно поднял над головой руку, по которой стекала и капала на белоснежные пеленки кровь. Кровь текла вниз, а тем временем вверх от ранки поднялось серое облачко и зависло над наследником величайшего из родов.
Ничего не поняли эльфы, испугались или лишь удивились, но орки, все как один, даже сам владетель, опустились на колени, и владетельница почтительно склонилась перед сыном своей дочери.
– Сумрак в крови его! – провозгласил Стиар Т’арэ. – И Сумрак – имя его. Ибо Сумраком будет храним.
– Сумраком храним, – произнесла нараспев Левина, с нежностью глядя на малыша. – Пусть так и будет.
Суров и непреклонен был владетель Сумрачного края, но ни в чем не отказывал той, что разделила с ним сердце.
– Храни тебя Сумрак, – сказал он, обматывая платком ладошку мальчика.
Иол лэ Лар…
– На север, стало быть, идешь? – спросил, отвлекая от воспоминаний, возница.
– Да.
– Опасные там места.
– Знаю.
– Но не повернешь? Не мое дело, но сдается мне, человека ты какого-то ищешь.
– Не человека.
– А, – махнул рукой гном, – человек ли, эльф ли, полукровка – какая разница? Тут в Кармоле таких немало, у кого в родне саатарцы значатся. Токмо я всех человеками зову, уж не серчай.
– Я ищу не человека, – усмехнулся таким суждениям орк, – даже по вашим меркам, почтенный тэр. Я ищу бога. Своего бога.
– Бога, – повторил задумчиво старик. – Нелегкое это дело. Иные своего бога всю жизнь ищут и не находят. Кажется мне, неверно ищут. Бога ведь не глазами, его сердцем искать надо.
Оказалось, и в страшных сказках бывают добрые гномы, дающие путникам правильные советы…
Глава 2
Если чего-нибудь сильно желаешь, оно обязательно сбудется. Мариза в это верила с детства. И свое главное желание определила еще тогда, придумав себе большую-пребольшую любовь на всю жизнь. Да еще и не абы к кому, а к нему, самому загадочному, непостижимому, неповторимому. Им восхищались, ему завидовали, к нему набивались в друзья. Его имя было окутано тайной. Он был…
Карди украдкой взглянула на возившегося у двери в ее комнату мужчину. Да, если чего-нибудь очень хотеть, оно сбудется. Одна глупая девчонка хотела влюбиться раз и на всю жизнь и добилась своего – влюбилась. Даже
– Зачем это?
– Дверь изнутри запирать.
– А, понятно. Решил оградить меня от очередного ночного визита? Правильно.
Дурак!
О проведенной в одной постели ночи напоминала только нывшая шея: засыпать на плече у любимого без неприятных последствий дано лишь героиням женских романов. А у нее с романом опять не вышло. Проснулась в одиночестве, а неповторимый и непостижимый, встав раньше, уехал в город. Вернулся он не с подарками, и даже не с букетом цветов, которые можно было нарвать прямо по дороге, а со стандартным набором продуктов и какими-то железками, из которых сразу же принялся собирать дурацкий засов. Вот уж точно – непостижимый!
– Ты еще сердишься? – спросил он, закончив с дверью.
– Нет, я в восторге. Всегда мечтала, чтобы ко мне в постель влез пьяный мужик, облапал и…
Уснул, не оправдав ожиданий. Но Мариза вовремя прикусила язык.
– Прости. Этого больше не повторится.
А жаль…
– Так не повторится, – уточнил он.
Карди с непониманием, сменяющимся недоверием, взглянула в глаза герою своих детских грез.
– Я подумал, что было бы неплохо…
– Да?
– Подумал, что ты не будешь против, если я переберусь к тебе. Мы оба уже не дети, и в каком-то смысле… Я хотел сказать, давно знакомы. Наверное, не стоит тратить время на все эти намеки-недомолвки, когда мы могли бы провести его намного приятней…
– Придурок! – выпалила Мариза первое, что пришло на ум.
Пришла его очередь недоумевать.
– Но я думал…
– Если бы ты думал, то никогда не сказал бы мне такого!
– Но что…
– То! За кого ты меня принимаешь? Привык, что женщины бегут за тобой, стоит поманить? Или я должна радоваться, что меня удостоили такой чести – приятно провести время с самим Лайсом Эн-Ферро?
– Мари…
– Самоуверенный, самовлюбленный…
– Мари…
– Наглец! – закончила она. – И спасибо за засов. Он необходим, когда поблизости вертится подобный тип!
Мариза хотела развернуться, чтобы уйти, но он поймал ее за руку:
– Стой!
– Отстань!
– У тебя за спиной мышь.
– Да? Всего лишь мышь? Не армия? И короля нет? Это глупо и уже не смешно!
Карди вылетела из комнаты пулей, чудом не наступив на сидевшего у двери мышонка. Тот испуганно рванул в сторону, но Лайс обездвижил его и поднял с пола за хвостик.
– Ласси, я знаю, что ты здесь!
Наследник явился незамедлительно. Странно, что Мариза не заметила его в коридоре.
– Держи. – Кард протянул сыну грызуна. – И выпусти его в конце концов, не мучь животное.
– Ты знаешь? – растерялся мальчишка.
– Догадался. У меня хорошая память на лица. И на морды, в том числе мышиные. Отпусти. Мама права, это глупо… Да и не работает уже. Я сам что-нибудь придумаю.
Далеко она не ушла. Сидела на своей любимой скамеечке под окнами, устало обхватив руками голову. Он нерешительно опустился рядом:
– Прости. Ты права, и я повел себя как дурак. Но… Знаешь, я мог бы пригласить тебя в какой-нибудь трактирчик, сводил бы на ярмарку, накупил бы милых безделушек. Потом мы сидели бы на берегу, пили вино, и я говорил бы тебе, какая ты красавица… Извини за прямолинейность, но схема давно отработана, и результат предсказуем. А я не хотел так поступать с тобой. Наверное, впервые в жизни решил быть честным.