И придет волчица…
Шрифт:
– Я в курсе. Подсматривал за Галчонком временами. Видел, чем она занимается. Девочка выросла. И как волшебница, и как личность.
– Выросла? – Лайс вскочил на ноги, гневно стукнув по столу чашкой с недопитым кофе. – Тебя волнует только то, что она выросла? А то, что она рисковала собой и ребенком, тебе безразлично? То, что ее могли убить, или она сама не справилась бы с призванными ею силами?
– Она ведь справилась? К чему эти разговоры?
Железная логика. Драконья.
– Простите, Хранитель. Вы правы. Не смею больше беспокоить. – Кард развернулся и намеревался уйти, уже обдумывая, где
– Постой. Не заводись.
Не заводись! Легко сказать.
– Я попробую объяснить, если позволишь.
– А я смогу понять? – с сомнением бросил он через плечо.
– Не уверен, – вздохнул Рошан. – Но я должен попытаться, если не хочу потерять друга.
Эн-Ферро вздрогнул и медленно повернулся к дракону.
– Не называй меня своим другом, – попросил он. – А я не назову тебя своим. Я больше не хочу иметь друзей.
Хранитель недоуменно тряхнул каштановой гривой.
– Я словно дурная примета, Рошан, – пояснил кард. – Мои друзья не задерживаются на этом свете.
– Шикарно, – пробормотал дракон. – И кому из нас нужно выговориться?
– Наверное, обоим.
Жизнь – странная штука, кем бы ты ни был. Она изменчива и полна неожиданностей, и единственное, что ты знаешь о ней наверняка, так это то, что ты ничего о ней не знаешь. Кажется, на Земле жил философ, сформулировавший эту мысль и тем прославившийся… Или прославился он другим? После распитой на двоих бутылки коньяка мысли путались, но до чего же хорошо было сидеть вот так, в мягком кресле, маленькими глотками отпивать из широкого бокала золотистый напиток, обжигавший небо и разливавшийся жаром внутри, и смотреть на танцующие языки пламени…
Пламени?!
– Лайс! Ты мне кабинет сожжешь!
– А, ну и бездна с ним. – Кард подбросил в горящий на серебряном подносе костерок вырванную из настольного календаря страницу.
– И то верно, – согласился Хранитель, возвращаясь к прерванной теме. – В общем, поспорил я с Гвейном. Потом с Аланом поругался. С Палачом, представляешь? А потом задумался…
– И что надумал?
– А то, что правы они, Лайс. Как ни крути, правы. Если не вмешиваться, так уже ни во что. Потому что неизвестно, чем такое вмешательство обернется в итоге.
– Но меня ты предупредить мог?
– Не мог. Тогда бы ты в это дело влез, и тоже неизвестно, чем закончилось бы. А так девочка сама справилась. И в дальнейшем справится. А я ей больше не нужен.
– Неправда.
– Как помощник и защитник не нужен, – уточнил дракон.
– А я?
– С тобой другое дело. Ты всегда рядом, в роль старшего брата вжился намертво. Да и роль ли это теперь? И она к тебе так же относится. Не всегда показывает, но, поверь, любит по-своему. И в ваши отношения я лезть не хочу, сами разберетесь. Во всем и сами, Лайс. Иначе теперь не будет.
– Дракон ты, Рошан.
– Дракон. Но поговорить и с драконом можно. Другу советом помочь и нам не запрещается.
Во второй раз другом назвал уже намеренно.
– Поговорить? Не знаю я, о чем говорить. Столько всего, за час не расскажешь.
– Попробуй.
Эн-Ферро устало откинулся на спинку кресла.
– Просканируй меня, – произнес он, прикрыв веки. – Так будет быстрее.
– Лайс,
– Не для Хранителя. У тебя получится. А я полностью откроюсь.
– Это будет неприятно.
– Я знаю.
– И больно.
– Забери тебя бездна, Рошан! – не выдержал идущий. – Думаешь, сейчас мне хорошо? Не могу я тебе ничего объяснить. Просто сканируй… Как друга прошу.
Сознание человека – цветной калейдоскоп: битые стекла прожитых дней, многократно отраженные в зеркалах иллюзий. Нужно лишь крутить трубку, и картинки станут сменяться одна за другой, складываясь из ярких осколков воспоминаний.
Сознание карда – краска на дереве. Множество тонких слоев, нанесенных друг на друга, а сверху для верности покрытых лаком. Не пробьешься. Попробуешь соскоблить лак, заденешь еще и краску, оставишь глубокую борозду, как незаживающую рану, но так и не поймешь, в какие цвета была когда-то окрашена эта жизнь…
А он говорит: сканируй! Неужели трудно рассказать все на словах?
Видимо, трудно.
Рошан на миг отвлекся, чтобы провести ревизию собственного организма, сводя на нет последствия потребленного алкоголя. Делать этого не хотелось, но сейчас нужны были ясные мозги.
Эн-Ферро открылся, как он это называл. Но вряд ли данное слово полностью соответствовало истине. Открытый человек – открытая книга, и, как ни избито такое сравнение, оно подходит лучше всего. Читай чужую память, переворачивай страницы, а хочешь – правь, переписывай, вырывай листы – все в твоей власти. Открывшийся кард оставался все той же многослойной краской, лишь чуть-чуть размягченной, будто подтаявшей. Но легче от этого не было, ибо теперь можно не только оцарапать покрытие, но и оставить в нем вмятину.
Впрочем, был и другой путь. Прокол. Тонкой раскаленной иглой, через защитный слой, через тысячи и тысячи склеившихся между собой пластов к самой древесине… К душе, спрятанной под бесчисленными оболочками. Насквозь. А теплая мягкая краска после сольется, заполнит собой узкую прореху от стороннего проникновения…
Мужчина в кресле выгнулся, сжал побелевшие губы. Но Хранитель не останавливался – сам напросился. Игла-сканер врезалась в толщу вязкой памяти, слишком плотной и насыщенной… Бездна! Как можно было не подумать об этом? Воспоминания Эн-Ферро стараниями предусмотрительных родителей и свайланских медиков были перегружены невероятным количеством ненужной информации: лица, события, разговоры, бесполезные знания. Как отыскать на этой свалке что-то действительно важное?
Вот детство, светлое и счастливое. Родители, старшие братья. Девчонка, живущая по соседству. Собака. Щегол. Первый компьютер с сенсорной панелью. Слезы первой утраты и первое взрослое решение: больше никаких собак! А через год такое же серьезное: никаких девчонок. Отменено по здравом размышлении спустя три месяца…
Хранитель улыбнулся – дети всегда умиляют, даже драконов.
Взросление. Осознание дара. Храм Пилаг. Школа. Друзья, превращающиеся в приятелей, а после в просто знакомых – бесконечная вереница имен и лиц. Успехи. Провалы. Драки. Девочка с золотистыми кудряшками и темной кисточкой на хвосте. Тяжелый кулак, с хрустом ломающий переносицу… Темнота. Больничная палата…