И пришел доктор...
Шрифт:
И вообще, с командиром можно столько сделать, столько, что душа моя разворачивается, а потом снова сворачивается. Столько всего! Сердце у меня сразу бьётся сильнее, цикл Кребса протекает быстрее, дыхание становится частым и прерывистым, а капельки пота нежно капают на его пропитое и измученное тело.
А самое интересное, что командира реально можно, по крайней мере, раз в год, и он от этого, в отличие от офицера, отказаться не сможет. Обязаловка.
ГЛАВА 10 ОДИН РАЗ
Пришёл Мойша
— Представляешь, твой супруг Абрам — гомосексуалист!
— Что, опять взял деньги в долг и не отдаёт?
— Нет, я в хорошем смысле этого слова.
В нашем царстве-государстве, а, в частности, на море есть такая чудесная штука (нет, не военнослужащий, хотя он тоже по-своему чудесен) — военно-врачебная экспертиза. Основная цель её — проведение медицинского освидетельствования военных морячков, на предмет определения их годности к службе на той или иной специальности по состоянию здоровья.
И каждый зачисленный в славные ряды военных человек должен проходить подобное освидетельствование раз в год. Не у всех, правда, это получается, но командир обязан пройти его, причём исключительно в стационарных условиях и с выполнением всех возможных исследований. А таковых набирается огромное необъятное множество: кровь, моча, фекалии, флюорография, мониторинг и прочее.
Не вдаваясь в тонкости того, как можно по несколько раз на дню брать кровь из командирской вены, чтобы она тромбировалась и посинела, или снимать флюшку (рентген органов грудной клетки, не путать со шлюшкой) до того, пока командир сам светиться не станет, аки светлячок, хочу остановиться немного на другом.
Есть среди всех этих уникальных исследований одна любопытная процедура, на предмет осмотра Вашего, ой, прошу прощения, командирского заднего пищеварительного тракта. Обзывается это дело, как многие уже догадались, РРС (РектоРоманоСкопия). Суть её не трудна в понятии. Берётся толстый железный стержень, вешается на его конец лампочка, смазывается вазелином (если есть) и пихается вся эта конструкция в тот самый тракт, чтобы опять-таки чувствовал командир, что не всё так в этой жизни просто.
Пробуждение чувств у командира — это первоочередная цель ректороманоскопии, а следующая — для того, чтобы проверить его перстанальное здоровье. Таким образом, убиваются сразу два зайца: чувства будятся, а здоровье крепится. Причём, в данный момент и волки сыты становятся, и овцы целыми остаются, кажется. РРС очень полезная вещь! Более подробное описание этой медицинской экзекуции, то есть манипуляции, Вы сможете найти в великолепной книжке под сказочным названием «Проктология».
Самое удивительное, что командиры после столь трудоёмкой процедуры бегают по отделению госпиталя, как полоумные и громогласно оправдываются: «Один раз — не гомосексуалист. В хорошем смысле этого слова». Оно, конечно же, может быть и так. Но ведь они каждый год обследуются, и получается вроде не один раз. А коли не один раз, то это уже похоже на привычку. А привычка, как известно, — вторая натура.
Подводя полное реноме, дорогие господа, помните! После прибытия с очередного медицинского освидетельствования Ваш командир особенно раним
ГЛАВА 11 ПИТЕРСКИЕ В ТУНДРЕ, ИЛИ 100 и 1 СПОСОБ ПРОЕХАТЬ В ЗАТО
Любовь зла — поедешь хоть куда.
Очень многие вещи в мире случаются всего лишь один раз, что, конечно же, в свою очередь не уменьшает их огромного влияния на нашу скромную жизнь.
Именно так, всего один раз, служили мы себе с Санчесом однажды, да и бед не знали. Не знали ни потому, что их не было, а потому, что веки мы, на эти самые беды, старательно и плотно закрывали. Другими словами — абстрагировались.
Жили мы с моим товарищем в то самое некомфортное время в одной квартире, поскольку квартирный вопрос в нашем Царстве уже полностью решился к 2000 году. Правда, не в нашу пользу, но решился. Занимаемая квартира носила статус съёмной. Видели мы друг друга крайне редко, так как служба у нас, как Вы уже поняли, имела тяжёлый характер. Выходные проходили безлико, и занять себя было совершенно нечем.
И вдруг — ошеломляющая экспресс-новость. К нам едут Люди! Не какие-нибудь там эскимосы или папуасы, обитающие поблизости, а очень такие, настоящие, люди. И даже более того, это были не просто люди, а что-то похожее на нештатную ревизию. Причём, в первую очередь, ревизия носила международную эгиду, Шведско-русскую, а во вторую— она пребывала персонально по нашу безгрешную докторскую душу.
Предлагаю угадать с трёх раз, кто же решил нас проинспектировать… Так точно, действительно, ревизию представляли наши дражайшие спутницы жизни. Здесь весьма ярко можно наблюдать некое художественное, так сказать, произведение. Редкая удивительная картина маслом неизвестного живописца Заполярья: «Коренные Ленинградки приехали, чёрт знает, куда».
Вы, разумеется, понимаете, почему я образно назвал их ревизией, но не догадываетесь, почему международной. Да всё, на самом деле, до банальности просто: супруга Санчеса приехала из далёкой Швеции, где находилась на официальной учёбе по обмену опытом. Невероятно, но факт. Моя же жила в России, но, помимо родного, знала ещё 5 языков, которые в редких случаях более точно выражали некоторые горячие и тёплые чувства.
Встречали мы своих любимых жёнушек на железнодорожном вокзале в Мурманске с кучей цветов с шипами и «Советским» шампанским, чтобы они сразу не уехали при виде «ослепительного» Кольского залива, несущего со своей глади запах гнилого мяса.
Второе крупное везение для нас заключалось в том, что в нашем распоряжении имелась машина, а то три часа безмолвного пути в дребезжащем автобусе по колдобинам до нашего одинокостоящего городка они вряд ли без наркоза выдержали.
Но присутствовала у нас, однако, одна крошечная проблема. У Санчеса на собственную жену не было пропуска. Ни в кармане, ни в бардачке, нигде. Пропуск просто отсутствовал. Да, хочешь провести родню в Мухосраньск, подавай заявку в бюро пропусков за месяц. Это же ЗАТО.