И приведут дороги
Шрифт:
Проснулись мы очень рано – солнце еще не встало. К счастью, дождь ночью прекратился. Поторапливаемые непривычно хмурой Добронегой, мы со Златой с трудом встали, и мать Радима тут же отправила нас к повозке. Когда я попробовала выяснить, что случилось, она лишь отмахнулась. Ни о каком завтраке речи не шло, и это было непривычно. Воины вновь надели кольчуги, снятые с вечера. Я попыталась перехватить за локоть проходившего мимо Горислава. Тот обернулся ко мне, и я удивилась отсутствию привычной улыбки на его лице. Горислав был хмур и выглядел уставшим. На его щеках пробивалась щетина.
– Быстрей в повозку, краса, – были его первые слова, – ехать надобно.
– Что случилось?
–
Я смотрела на то, как он передает вторые поводья одному из людей Миролюба, запрыгивает в седло и при этом все время оглядывает местность, словно ожидая нападения. Решив не ждать повторного приказа, я забралась в повозку и устроилась рядом с притихшей Златой. Воины, разом взявшись, вытолкали повозку на разбитую, грязную дорогу и какое-то время, пока кони не вошли в ритм, подталкивали ее сзади, покрикивая на лошадей.
– Только бы доехать, – пробормотала рядом со мной Злата.
Я не стала ничего говорить. В душу начал закрадываться страх.
Весь день мы ехали без остановок, перекусывая на ходу. Днем распогодилось. Солнце потихоньку подсушивало дорогу, и воинам уже не приходилось то и дело спешиваться, чтобы вытолкнуть повозку из грязи.
Альгидрас несколько раз заглядывал к нам, справлялся у Златы о ее самочувствии, подбадривающе улыбался Добронеге. В мою сторону он ни разу не посмотрел.
В одно из его появлений Злата спросила, все ли в порядке. Альгидрас ответил, что бояться больше нечего, мол, дозору показалось, что в лесу были разбойники, но мы уже далеко от того места. Альгидрас говорил так уверенно и улыбался так открыто, что я сразу ему не поверила. Впрочем, Злату он успокоил, и я не могла ее винить: меня саму когда-то так же успокоили его честный взгляд и уверенный тон.
Они появились вечером. На дороге раздался топот копыт, свист, и наша повозка остановилась. Послышались крики, Альгидрас приоткрыл полог и велел нам лечь. Одной рукой он сжимал стрелу, во второй держал лук. Сглотнув, я поспешила лечь на дно повозки, для верности прикрыв голову рукой. Вторую ладонь я инстинктивно прижала к виску Златы, как если бы она не слушалась и собиралась поднять голову. Я изо всех сил напрягала слух, с каждой минутой холодея все больше. Снаружи звучала незнакомая речь. Голос говорившего был резок, а тон требователен. Когда Альгидрас ответил на том же языке, мое сердце сделало кульбит. Речь была похожа на хванскую, но все же звучала непривычно. А сам Альгидрас говорил заметно медленнее того, кто обращался к нему до этого. Квары? Откуда они здесь, в глубине земель?!
Внезапно говоривший рассмеялся, отрывисто и резко. Злата рядом со мной вздрогнула. Ответ Альгидраса прозвучал спокойно, как будто он полностью контролировал ситуацию. В моей душе вновь ожили сомнения в правдивости его истории. Несколько секунд снаружи стояла тишина, нарушаемая лишь позвякиванием упряжи, а потом чужой голос отдал отрывистую команду, и я даже не успела испугаться, как поняла, что они уходят. Альгидрас неожиданно окликнул чужака и что-то произнес. В его словах четко прозвучало «Алвар». Мои мысли окончательно спутались. Это не квары? Это… Алвар? Но… тем более, откуда? Сейчас я бы и кварам удивилась меньше, ведь Альгидрас говорил, что братья не покидают стен монастыря, а между монастырем и Свирью пять морей и горы…
Топот удалявшегося отряда стих вдали, оставив нашу повозку,
– Ты говоришь по-хвански.
Он посмотрел на нее, нахмурился, потом улыбнулся и повторил на словенском:
– Можете садиться, все закончилось.
– Все целы? – спросила Злата.
– Все. Они ушли, – пояснил Альгидрас.
Впрочем, лук он по-прежнему держал в руках, не спеша убирать.
– Кто это был? – спросила Добронега.
– Кто их разберет? – честно глядя на нее, сказал Альгидрас, и в этот раз не поверила даже Добронега. Он что, вправду полагал, что мы не слышали, что происходило снаружи?
Тронулись мы не сразу. Бран, которого я уже научилась отличать по голосу, что-то спрашивал, но говорил так тихо, что слов было не разобрать. Зато ответ Альгидраса прозвучал громче:
– Нужно ехать, Бран. Как бы они не передумали.
Когда повозка остановилась на ночную стоянку и мы наконец-то выбрались на воздух, в глаза мне бросились воины, которые, сгрудившись поодаль, что-то обсуждали. Альгидраса среди них не было. Добронега со Златой, помедлив, направились в их сторону. Я же, постаравшись погасить вспыхнувшую вдруг тревогу, сделала вид, что забыла в повозке сумку и мне что-то срочно в ней понадобилось. Старая как мир уловка неожиданно сработала. Я стояла у отдернутого полога и перебирала свои нехитрые пожитки в разворошенной сумке, понимая, что долго этим занятием прикрываться не смогу. Вдруг за повозкой всхрапнул конь, и послышался негромкий голос Альгидраса. Я с облегчением отложила сумку, в которой успела все перевернуть вверх дном, и, закрыв полог, обошла повозку. Альгидрас расседлывал своего коня и что-то шептал ему в ухо. Другие кони были полностью оседланы. Видимо, ситуация требовала срочного проведения военного совета. Интересно, он сам не пошел к воинам или его не позвали? И чем это теперь обернется?
– Устала? – увидев меня, спросил Альгидрас, будто ничего не произошло.
– Кто это был, Альгидрас? – спросила я, подойдя ближе и понизив голос на случай, если это был секрет.
Он улыбнулся, точно именно этого вопроса и ожидал, и беспечно произнес:
– Да кто ж его знает?
– Ты сейчас серьезно? Мы слышали, как ты с ними разговаривал!
– Слушай, вы в безопасности, – проговорил он, глядя мне в глаза.
– А кто в опасности?
Альгидрас вновь улыбнулся и ответил:
– Никто.
– Это были квары?
Он помотал головой.
– Кто это был, Альгидрас? – повторила я и для верности схватила его за запястье.
Он быстро огляделся вокруг, отметил, что повозка укрывает нас от посторонних глаз, но все же осторожно вытащил руку из моего захвата.
– Это были люди Алвара, – откликнулся он так, будто это нормально, что на княжеских землях, по пути в столицу, в лесу, на наш отряд нападают люди, приехавшие из располагающегося где-то за тридевять земель Савойского монастыря.
– Как они здесь оказались? – опешила я.
Альгидрас вздохнул:
– Послушай, все устали. Давай сейчас… поспи? Мы поговорим об этом в Каменице, я обещаю. Сейчас я просто сам не до конца понимаю.
– Если мы доедем до Каменицы, – мрачно проговорила я.
– Доедем. Никуда не денемся, – снова улыбнулся он.
То хмурится не по делу, а то разулыбался так, словно у нас тут что-то радостное произошло!
– Почему они не стали нападать?
– Потому что здесь нет того, что им нужно. – Альгидрас снял с коня седло и, закинув его на плечо, направился к группе воинов.