И проиграли бой
Шрифт:
— А когда, по-твоему, навезут новых сборщиков?
— Не раньше завтрашнего дня. По-моему, хозяева еще не верят, что мы всерьез забастовали. И не меньше дня им понадобится, чтоб набрать тех, кто на нашу работу позарится.
— Ну, привезут их, а нам тогда что делать?
— Что ж, — усмехнулся Мак, — встретим поезд, вручим им ключи от города. Мне должны телеграмму послать — предупредить. Наши ребята на биржах труда дежурят, — он поднял руку, прислушиваясь, и посмотрел на дверь. Разноголосый гомон прекратился. И в тишине вдруг раздался свист, потом — крики. За стеной
Лондон шагнул к двери и распахнул ее. Трое охранников по-прежнему стояли у крыльца, а перед ними он увидел управляющего в тяжелых сапогах и молескиновых штанах. Справа и слева — двое помощников шерифа (судя по знакам отличия), в каждой руке у них по дробовику.
Управляющий заметил Лондона, и, не обращая более внимания на стражников, обратился к нему.
— Нужно поговорить с вами, Лондон.
— Что, оливковую ветвь принесли? — съязвил Лондон.
— Может, сначала к себе пригласите? Глядишь, и договоримся.
Лондон переглянулся с Маком, тот кивнул. Собравшаяся толпа напряженно вслушивалась. Управляющий шагнул вперед, его телохранители следом. Охрана Лондона не шелохнулась. Один сказал:
— Шеф, вы б велели им свои пушки здесь оставить.
— Правильно! — поддержал Лондон. — Если хотите со мной поговорить, дробовики только помехой будут.
Управляющий беспокойно оглянулся на молчаливую грозную толпу.
— А где гарантии, что поведете честную игру?
— Мы же с вас гарантий не спрашиваем. Управляющий решился и бросил спутникам:
— Оставайтесь здесь! Следите за порядком!
Только сейчас охранники Лондона расступились, пропустили гостя и снова сомкнулись. Телохранители управляющего чувствовали себя весьма неуютно. Они теребили ружья и бросали вокруг свирепые взгляды.
Лондон закрыл дверь.
— Не понимаю, почему бы нам не поговорить на улице, чтобы все ребята слышали.
Управляющий заметил Мака и Джима и сердито зыркнул на Лондона.
— Отошлите этих людей прочь!
— Не-е, — покачал головой тот.
— Вот что, Лондон. Вы сами не ведаете, что творите. Я дам вам возможность вернуться к работе, если вы выставите этих молодчиков!
— За что? Они ребята славные.
— Красные они! Баламутят сотни хороших людей. И им плевать на вас, на всех, им лишь бы кашу заварить! Гоните их, а сами возвращайтесь к работе.
— Ну, положим, прогоним мы их. Так что, нам денег за работу прибавят? Получим мы полную плату?
— Нет. Вы просто сможете вернуться к работе без каких-либо неприятных последствий. Владельцы садов готовы простить вам этот выпад.
— Зачем же тогда мы затевали эту забастовку?
Управляющий понизил голос.
— Кое-что я могу вам предложить: уговорите всех вернуться на работу, и я беру вас к себе в помощники. Место постоянное, пять долларов в день.
— А как насчет моих друзей?
— По пятьдесят долларов на нос и пусть убираются из долины.
Джим взглянул на Лондона: на массивном лице у того читалась задумчивость. Мак зловеще ухмылялся. Наконец Лондон заговорил:
— Мне б хотелось взвесить все «за» и «против». А что, если мы с друзьями не согласимся?
— Тогда
— Но ведь они при деньгах, так что нищенство или бродяжничество им не впаяешь.
Управляющий надвинулся на Лондона и еще выразительнее сказал:
— Не будьте дураком. Вы же знаете, каков закон. Все, что судье не по нраву, будет вам вменено как бродяжничество. А к вашему сведению, судьей у нас Хантер. Так что, давайте-ка, Лондон, ведите людей обратно в сады, и у вас будет постоянная хорошо оплачиваемая работа.
Лондон потупился. Искоса взглянул на Мака — как по ступить? Но Мака томительная пауза, видно, не смущала.
— Ну, решайте, Лондон. Ваши красные дружки вам не помогут, вы и сами прекрасно знаете.
Джим поежился, наблюдая за разговором со стороны, но в широко открытых глазах не мелькнуло и тени беспокойства. Мак не сводил взгляда с Лондона и приметил больше, нежели управляющий: вот у Лондона расправились плечи, он чуть пригнул голову, напружил сильную шею, руки изготовились, как у боксера, для удара, глаза грозно сверкнули, шея и лицо покраснели.
— Не дури, Лондон! — крикнул вдруг Мак.
Лондон вздрогнул и чуть заметно сник. А Мак продол жал уже спокойнее:
— Я знаю, что нужно делать. Пока этот господин здесь, давай-ка проведем общее собрание. Расскажем ребятам, что нам предложили за них взятку. Вот и проголосуем, соглашаться ли Лондону на постоянное место за пять долларов. Ну, а потом, наверное, постараемся удержать ребят, а то ведь растерзают этого господина.
Управляющий побагровел от злобы.
— Это мое последнее слово. Либо соглашайтесь, либо катитесь отсюда!
— Что мы и собирались делать, — подхватил Мак.
— В нашей долине вам не остаться! Выдворим!
— Вот уж не удастся. Нам предложили занять частную землю. Сам хозяин предложил.
— Ложь!
— Вот что, мистер, — сказал Мак, — нам и без того будет трудно вас с вашими телохранителями отсюда вывести, так что вы уж на рожон-то не лезьте.
— Ну, и куда ж вы думаете перебраться?
Мак сел на ящик и заговорил спокойно и чуть враждебно.
— А перебираться мы думаем, мистер, на участок Андерсона. Конечно, вам бы в первую голову от нас избавиться. Все верно. Но и мы не лыком шиты. Второе: вы, конечно, вздумаете на Андерсоне отыграться. Так вот, если хоть один из вас тронет пальцем Андерсона или нашкодит ему, если хоть одна яблонька пострадает, знайте, у каждого из тысячи наших парней окажется по коробку спичек и спалим всех вас дотла. Ясно вам, мистер? Хотите, считайте мои слова угрозой. Тронете ферму Андерсона, мы во всей долине ни дома, ни амбара не оставим. — Гневные слезы стояли в глазах у Мака. Грудь часто вздымалась, будто он вот-вот разрыдается.