И пусть их будет много
Шрифт:
– Я ненавижу... ненавижу эти дамские седла.
Филипп прижал голову жены к своей груди:
– Нелепое вы существо, Клементина.
*
Еще до наступления темноты они добрались до постоялого двора. Гостей было мало, так что Клементине досталась вполне приличная комната - с камином, широченной кроватью и плотно закрывающимися ставнями.
– Лучшая комната из возможных, - сказала хозяйка, зажигая одну
Филипп молчал. Ждал, пока женщина разведет огонь и расстелит постель.
Оставшись с женой наедине, принял и положил на край стола отделанные вышивкой перчатки, повесил на спинку стула ее плащ, привычным жестом вынул из ее прически шпильки, крепившие к волосам шляпку, взялся расшнуровывать корсет. С холодной учтивостью помог Клементине освободиться от дорожного платья.
– Вы напрасно отказались взять с собой Мари, - проговорила она с легким укором.
– Скоро мы будем дома, - ответил.
– Там у вас появится возможность выбрать себе среди местных горничную по вашему вкусу.
– Но...
– Я не желаю, чтобы хоть что-то напоминало вам о жизни, которой больше не случится. Живите в моем, - а теперь и вашем, - доме, наполните вашу жизнь маленькими женскими радостями. Музицируйте, вышивайте, читайте книги. Делайте что хотите, но не рассчитывайте вернуться ко двору.
Она смотрела на него в молчании.
– Я не жду понимания, - добавил он спокойно.
– Я жду повиновения.
Уже выходя из комнаты, обернулся:
– Дверь можно не запирать, сегодня на лестнице будет дежурить Пино.
*
Дождь, начавшийся, едва они пересекли порог гостиницы, продолжался всю ночь, потом весь день. К вечеру следующего дня дороги окончательно развезло. Колеса экипажа вязли в разбухшей от влаги земле. Кони оскальзывались и нервничали. Но Филипп и не думал останавливаться. Он спешил. Король ждал его возвращения.
Филипп с трудом признавался себе, что его спешку можно объяснить и другими, менее возвышенными, причинами: он желал освободиться. Ему вдруг стало казаться, что стоит ему добраться до замка и устроить в нем жену, как жизнь его необъяснимым, чудесным образом войдет в прежнее русло. Что с того момента, как он выполнит этот свой долг, он получит снова возможность безоглядно служить своему королю, воевать во имя Людовика и Франции, и ничто и никто больше не заставит его отступить от его истинного предназначения. Ничто и никто.
Поэтому он не обращал внимания на усталость, на холод и дурное настроение спутников. Он двигался вперед.
*
С прибытием господина и его жены в замке Грасьен
Филипп не удосужился послать гонца заранее, чтобы предупредить о своем скором прибытии. Клементина была удивлена.
Не сумев проигнорировать ее безмолвный вопрос, Филипп раздраженно произнес:
– В дороге каждая шпага на счету. Не было никакого смысла лишаться ее ради того только, чтобы в зале загодя был затоплен камин.
Клементина не спорила. Она слишком устала и была очень напряжена. Кроме того, ей, кажется, следовало благодарить Филиппа за такое неожиданное отступление от правил. Ведь из-за этой суматохи у слуг не было времени рассматривать и обсуждать свою новую госпожу. А у нее, напротив, было время прийти в себя и справиться с растерянностью.
Слуги увидели ее мельком, когда управляющий Перье выстроил их всех, чтобы они могли поприветствовать своего господина и его супругу. И тот сразу же отправил их заниматься каждого своим делом
И все же Клементина показалась им чересчур молодой и красивой, для того чтобы быть хорошей хозяйкой. Впрочем, подобные суждения были естественны для слуг, средний возраст которых приближался к пятидесяти годам. Большинство из них служило здесь с тех пор еще, когда господин их был маленьким мальчиком. И после смерти родителей Филиппа они, оставленные при доме, чувствовали себя его опорой. Никому из них не хотелось перемен. А молодая хозяйка, как ни крути, несла эти перемены с собой.
Филипп понимал настороженность слуг. И понимал, что именно сейчас, в эти первые часы, закладывается фундамент их будущего отношения к его жене. Поэтому он делал все, что мог. Он бесконечно с ней говорил и улыбался, он держал ее под руку со всей нежностью, на которую был способен. Он прошелся с ней по всем комнатам замка, раздавая слугам указания направо и налево и не забывая при этом то и дело бережно обнимать супругу за талию.
И он советовался с ней - это невозможно было не заметить.
Жизнь в замке закипела.
Слуги сновали туда-сюда, растапливали камины, приводили в порядок комнаты. На заднем дворе забивали птицу. Из подвалов доставали окорока и вина. В кухне впервые за долгое время кухарка отчитывала помощниц, отвыкших работать споро.
Чтобы не терять времени даром, Филипп пригласил Клементину пройтись. Он взял ее под руку и вывел наружу.
Провел по двору, показал ей хозяйственные постройки, сад, конюшню. Во всем чувствовалось запустение. Но Филиппа это, похоже, не слишком смущало. Он приказал оседлать двух лошадей, помог ей усесться в седле и, дождавшись, когда она последует за ним, выехал за ворота.