И путь порой бескрайний
Шрифт:
– Пошто разорались? Спать старому деду не даёте?
В бреши блеснули два глаза: пронзительных, ярких, как будто бы кошачьих.
– Простите, – еле слышно просипела я, и, прочистив горло, продолжила: – Мы увидели дым и решили зайти. Хотели бы спросить: что это за место? И что от него ожидать?
– Мы? – недоверчиво уточнили с той стороны стены.
– Эм, да, я и мой домовой.
Из-за плеча высунулась голова ужика и тотчас спряталась обратно.
Мне показалось, что говоривший чуть слышно охнул, хихикнул, а потом я уже отчётливо услышала, как
– Ах, вы мои бедные детушки, всенепременно заходите. На всё отвечу. Всё расскажу. Проходите.
Слышен только голос. Никого видно не было. Входить в избу, в которой не видать хозяина не хотелось, но что оставалось? И всё от того, что я не желала выбирать дорогу раньше, чем поговорю с кем-то из этого мира.
– А вы не могли бы показаться? Неприлично прятаться перед гостями, – решила я попытать счастья.
– И то верно… – отозвалось в темноте.
В проёме показался дед. Его чёрная борода в некоторых местах была разбавлена седыми волосками, словно он иногда целовался с луной. Глубокие, желтоватые с чёрными крапинками глаза глядели насторожено и игриво, рассматривали, не сводили взгляд, пригвождали к месту. Стало неловко, но и отводить глаза от него не хотелось, потому что с дикостью от деда одновременно исходил домашний уют.
Дед оказался крупным мужчиной. В нашем мире я бы дала ему лет шестьдесят пять, но в форме он был отличной. Походил даже на этакую персонификацию медведя: чуть горбился, руки висели впереди, а меховая накидка и пушистая шапка дополняли и подчёркивали звериный образ.
– Так и будем глядеться? Или зайдёте? – дед говорил мягко, слегка шамкая.
– Давайс-с, вперёд, – прошипел у меня за спиной Мий.
– Тебе легко говорить. Ты в любой щели спрячешься, а мне с этим лицом к лицу сидеть, – испуганно прошептала я.
– Не боись, не обижу, – отозвался дед, как я поняла, на мой шёпот.
Вот это слух… Да и кто ж знает, что у него могло быть ещё лучше, чем у простого человека.
– Ла-адно, – протянула я. – А как?..
– Ах да, – спохватился дед и щелкнул языком: сверху свалилась верёвочная лестница, ступени которой подозрительно походили на кости.
От недоверия, я начала ругаться себе под нос. В капюшоне снова задвигался Мий, как бы намекая, чтобы я поднималась. А надо ли мне теперь туда идти? Словно я самолично заходила в логово хищнику.
Лесенка качалась, но скинуть меня не пыталась. Быстро очутившись перед дедом, который уже стоял в дверном проёме, я опасливо глянула вниз. Земля была много дальше, чем казалось снизу. Подозрительно.
– Заходь, угощу, – дед приветливо махнул рукой. Если бы не его диковатый вид, я бы подумала, что это мой родной дед сюда забрёл, чтобы встретить меня и проводить.
Изба была древняя с одной единственной комнатой, разделённой зонально: слева огромная печь, за ней спальное место, отделённое чем-то наподобие ширмы, справа стол с яствами. Самое интересное, что помещение было светлым, словно в окна… какие окна? Их же не было снаружи! Ошарашенно
– А свет откуда? – недоумевала я.
– Дык, с улицы, – дед сам удивился такому вопросу.
– Но там же… – начала я и не закончила. Махнула рукой. Поняла, что разбираться в волшебных составляющих неизвестного мира пока не готова. Мне бы бабушку найти.
Дед в приглашающем жесте махнул на стол, который был полностью заставлен. Там была и квашенная капуста, и пареная репа, и печёные бобы, и пирожки с грибами, и парное молоко, по которому я скучала в городе. Есть не хотелось. Но как только Мий почуял исходивший от стола запах, мигом вылез, враз сделался обратно человекоподобным и довольный уселся за стол на скамью, предварительно попросив мой рюкзак и положив его под зад.
Но переведя взгляд на деда, я заметила с какой жадностью и вожделением он смотрел на Мия. Будто хотел его съесть. Но разве домовых едят? Для начала я решила повременить и присела на краешек лавки. Не стоило раньше времени судить о человеке, который и глядел так, словно вы для него маковый рулетик к чаю.
Мий хватал всё подряд. Он напился молока. Закусил мягкой сдобой. Шлифанул это блинами с мёдом. Потом снова накинулся на молоко. А дед всё это время не сводил с него взгляда. Мне стало не по себе.
– А как, говорите, вас зовут? – решила я нарушить его прямолинейную гляделку.
– Не говорил. Но скажу. Дед Йаг меня зовут.
– А меня зовут Тина, и я…
– Дай-ка угадаю, бабушку ищешь?
Теперь мной овладел страх. Откуда этот подозрительного вида дед, к которому мы добровольно согласились зайти, знал, для чего я здесь? Да что уж греха таить: вероятно он знал, и кто я. И Мий.
– Откуда вы…
– Как-то появился тута нездешний дух. Пришлось итти проверять. А я ой как не люблю выходить из семистопки. Нашёл старушку. Шла куда-то. Брела зачарованная через чащу. Кудать? Не ведаю.
– Значит, куда шла, не знаете? – уточнила я, потому что чудные слова мало поняла.
– Дык я так и сказал, – Дед Йаг впервые за всё время разговора оторвался от Мия и посмотрел на меня, словно я нашкодивший котёнок.
– Верно.
И что дальше? Дед Йаг, видно, больше ничего не знал. Мий будто бы вообще плевал на мир реальный, когда перед ним находилась еда. Оставалось только идти дальше и надеяться, что по пути кто-нибудь встретится, кто знал и видел, куда ушла бабушка.
– Когда это было, говорите? – уточнила я.
Дед Йаг задумчиво прикрыл один глаз, вторым так и следя за Мием. Да отчего он так таращится на него?!
– Давненько. Уж луна успела смениться двенадцать раз и предупредить, что пропустил лаз родню заблудшей.
– Ч-что? – Он знал, что я приду?
– Год прошёл, говорю. Эх, непонятливая ты девчуля. Как вообще выжила такая в мире?
– Мой-то мир попроще, – дерзко ответила я, поднимаясь с лавки. Не нравилась мне резкость деда. Да и кому понравится правда? – Мий, пошли. Бабушку искать надо. Времени прошло предостаточно.