И с безумием приходит свет
Шрифт:
Он поднял миску и начал вопить на своем языке, слова были короткими и резкими, падали крупными каплями дождя.
Перри тут же отреагировала. Она начала извиваться под ремнями, тяжело дышать, как зверь. Пар поднимался от ее тела, и мне было не по себе. Что происходило?
Роман не отступал. Он питался страданиями монстра, агонией Перри. Было сложно смотреть, но я не мог отвести взгляда, хоть и пытался. Пол, боль на лице Ады, ровный стук Берда. Взгляд все равно возвращался к Перри, словно она хотела, чтобы я смотрел. Словно
Роман сделал паузу, обмакнул большие пальцы в деревянную миску, пока они не почернели от сажи, подошел к ней. Она мотала головой, чтобы избежать его рук, но он смог провести по ее щеке.
Она укусила его за руку.
Я завопил, кровь потекла по ее подбородку. Я не сдержался. Ужас был преуменьшением.
Но не я был экзорцистом. Роман не пугался. Он прижал черный большой палец ко лбу Перри, ее голова отклонилась от силы, она отпустила его руку, и он спокойно опустил ее.
Монстр улыбнулся кровавыми зубами, кровавыми губами и деснами. Перри пропала. И, как молотом по больному, существо заговорило через нее голосом, который я не смогу забыть. Голос был зловещим, сильным, из-под земли.
— Думаешь, ей повезет? После того, что ты сделал с маленьким Джимом?
Это было громко и жестоко. Я был уверен, что земля разверзнется под нами, и мы упадем в огненные глубины ада. Это было не по-настоящему. После всего, что я видел даже за последние сутки, это было не по-настоящему.
Но это было.
И Роман, что поражало, не был впечатлен. Он повторял свои слова, его голос становился сильнее, чище. Она закричала, билась головой о матрас, и игра Линды Блэр в «Экзорцисте» казалась теперь простой истерикой.
Все становилось громче и напряженнее. Перри была покрыта потом, она выскальзывала из ремней.
— Декс, Ада! — закричал Роман. — Держите ее ноги.
Мы поспешили к ней, чтобы удержать, но наши ладони словно легли на раскаленное железо.
Мы быстро отпустили, моя рука была красной, горела. У нее был жар в сто градусов.
— Она раскаленная! — закричал я. — Ты ее убиваешь!
— Делайте! — крикнул Роман. Может, мне помог бог, но я вернулся. Я схватил ее за ногу, удерживал, кривясь от боли, кожа пылала от контакта. — Единство, Декс, — процедил Роман. — Нельзя позволять чувствам мешать. Мы должны сделать это. Ты тоже, Ада.
Ада всхлипнула в ответ, слушаясь сквозь слезы. Ей было невыносимо больно поступать так с Перри, как было больно каждому из нас.
И монстр в Перри еще не закончил.
— Ты убил его. Мать после этого убила себя. Ты разрушил город, — цедил монстр через Перри. — Ты уничтожишь ее. Я уничтожу ее. Ты бессилен, глуп и слаб.
Она расхохоталась, это терзало меня, смех словно исходил от стен, пола, воздуха. Она была всюду.
— Ты можешь сделать с ней все, что хочешь, — выдавил Роман, — но я сильнее и выиграю. Я выгоню тебя, отправлю туда, откуда ты пришел.
Ох, я надеялся, что Роман был
Вдруг все вокруг кровати охватил огонь, он поднялся от пола толстой линией, чуть не покрыв нас. Мы с Адой отступили от огня. Даже Берд перестал играть, потрясенный произошедшим.
— Продолжай! — завопил Роман Берду поверх рева пламени.
Берд продолжил, его руки уверенно стучали по барабану.
Огонь становился выше, пока не стал баррикадой между нами и Перри. Я прижал Аду к себе, она дрожала, мы стали зрителями.
Резким движением Перри села, разрывая ремни на ее руках. Она улыбнулась Роману и сказала жутким голосом мальчика:
— Почему ты был таким грубым? Ты ранил меня. Сломал мои кости.
— Нет! — заорал Роман и провопил череду резких слов на своем языке.
— Да, — продолжил голо, дразня, как ребенок на игровой площадке. — Ты разбил меня на миллион кусочков. Ты сказал, что тебе нужно ранить меня, чтобы освободить.
Роман читал мантру снова и снова, смотрел на Перри, словно его взгляд был приклеен к ней, не сбиваясь, не ошибаясь.
— И ты, — она повернула голову ко мне. — Не забывай, что ты сделал, Деклан.
Но это говорила не она. Это был голос матери.
Она была здесь.
Я отпустил Аду, боялся, что умру тут от страха.
Перри — моя мать — рассмеялась так знакомо, так ужасно.
— Твой маленький секрет. Ты не хочешь, чтобы хоть кто-то знал, что случилось с твоей старой матерью. Я теперь здесь. Здесь с твоей шлюхой. И я сделаю с ней то, что ты сделал со мной.
Нет.
Она не раскроет мой секрет. Она не заберет у меня Перри.
Вдруг остальные ремни разорвались, и она взлетела, словно ее ударила невидимая сила, ее голова ударилась о стену с жутким треском.
А потом я понял, что кричу и горю. Я попытался пробежать через огонь, добраться до нее, спасти ее от своей матери, но не мог. Огонь окутал меня, охватил с головы до пят. Я был уверен, что мне конец, но кто-то оттащил меня и бросил на пол. Я слышал, как все это время Перри билась головой о стену.
— Декс! — кричал Роман поверх шума. — Он проверяет тебя. Не слушай. Он хочет твой страх, он питается им!
Тогда он пировал. Я сбросил пальто, которое лишь немного обгорело, Ада помогла мне встать. Она смотрела не на меня. Как и все.
Перри теперь парила над нами спиной к потолку, смотрела на нас, пока огонь ревел вокруг кровати. Она смеялась и смеялась, а мы могли лишь смотреть.
— Я сделаю с ней то, что ты сделал со мной, — в этот раз звучал голос Эбби.
Она вернулась. Она заберет Перри далеко. Туда, где она полакомится ее душой. Красивой и ценной душой Перри. Она убьет ее тело в процессе. Она не оставит ни следа девушки, которую я знал и любил. О, я любил ее.