И с безумием приходит свет
Шрифт:
— Что, прости?
Улыбка Максимуса стала шире. Он выглядел как рыжеволосый Арчи Эндрюс.
— Ты меня слышал, — протянул он, его глаза пылали, глядя на меня, словно ему принадлежал мир. — Она с причудами. Хорошо, что я люблю, когда грубо.
Дикая кошка. Ему нравилось грубо.
Перри поцарапала его во время секса.
Перри спала с Максимусом.
Он совал в нее член.
Меня стошнит.
Я расплачусь.
О, погодите. Нет, я ВЫБЬЮ ИЗ НЕГО ДУРЬ!
Мне не нужно было полностью заводиться, я взорвался, мой кулак врезался в
Перри и Ада вопили. Но я не обращал внимания. Я собирался уничтожить гада, даже если это будет последним, что я сделаю. Я выбью даже мысли о том, что они были вместе, из его головы.
Он не успел встать, я набросился на него. Я попал по его скуле, а потом по челюсти с другой стороны, нанося апперкот. Я пытался попасть по его носу, чтобы сломать, но ярость во мне почти слепила. Я пылал от гнева, и я наносил удар за ударом.
Еще больше криков, я знал, что близился конец. Я ощутил, как руки схватили меня и оттащили от Максимуса, который перекатился и схватился за лицо.
Ада вдруг оказалась передо мной, прижала ладони к моей груди, отодвигая меня к, как я полагал, отцу Перри.
— Хватит! — закричала она. — Это не помогает Перри! Не поэтому ты здесь. Вспомни.
Она приблизила лицо к моему, заставила посмотреть ей в глаза. Она отчаянно умоляла, пыталась напомнить, зачем я был здесь. Я вспомнил. Я должен был спасти Перри. Я не мог все испортить сейчас, хотя мне хотелось убить Максимуса. Не только за то, что он трогал ее, но и за то, что позволил всему этому произойти. Он должен был защищать ее.
Я прикусил губу и кивнул, а потом закрыл глаза, отец Перри впился в мои руки и потащил по комнате. Ох, я разозлил мистера Мафию.
— Что тут происходит? — вопил ее отец, впиваясь взглядом с Перри и Аду. Он с отвращением посмотрел на меня и толкнул, прогоняя. — Почему он здесь?
— Папа! — закричала Перри, показавшись нормальной. Может, все это было хитростью.
— Я ему позвонила, — быстро объяснила Ада и подошла ко мне. Я надеялся, что это поддержка, потому что я не мог биться один против Тони Сопрано, рыжего Элвиса и Ледяной королевы. — Я думала, что он может помочь.
— Ты вызвала именно его? — ее отец указал на меня большим пальцем. Я расправил плечи, надеясь, что мое новое тело выглядит внушительно. Он не видел, что я сделал с лицом Максимуса?
Он пронзал взглядом, не сдаваясь.
— После всего, что ты сделал с моей дочерью, радуйся, что я собираюсь просто выгнать тебя из дома.
О. Как интересно.
— Как насчет того, что вы сделали? Ваша дочь привязана к ее кровати. Ей плохо, а с каждой минутой становится все хуже.
— Утром она будет в больнице, — я был удивлен, что он не закатил глаза.
Я шагнул к нему. Он не отступил. Ему нужно было понять.
— Если вы отвезете ее туда, — сказал я резко, — вы убьете ее. Вы не знаете, с чем имеете дело.
Ее
— О, прости, я не знал, что у тебя есть план.
Я посмотрел на всех.
— У меня есть план.
— Жаль, что ты не сможешь остаться и рассказать нам, — едко сказал он. Он опустил ладони на мои плечи и начал подталкивать меня к двери.
Будто я собирался так легко уйти.
Я резко остановился и посмотрел на Максимуса, потирающего с болью челюсть. Ох, бедняжка.
Я повернулся к ее отцу, его круглое лицо было с круглыми очками, глаза пылали гневом. Было трогательно, как сильно он хотел защитить дочь, но он делал это все не так.
— Забавно, что вы меня не помните, — сказал я.
Ее отец растерянно посмотрел на ее мать. Но мама Перри выглядела не растерянно.
— Мы встречались раньше, — продолжил я с улыбкой. — В Нью-Йорке. Я был тогда еще маленьким. У меня была сумасшедшая мать-алкоголичка и чудесная няня. Хоть она и была с причудами…
— Мы не знаем, о чем ты говоришь, — сказал он. Ему я верил. Но не ее матери. Нет, она понимала. Понимала. Она знала, кем я был. И кем была Пиппа.
Я шагнул к блондинке и зловеще улыбнулся. Зря я так делал, но это уже не остановить.
— Когда мне исполнилось восемнадцать, я изменил фамилию на мамину. Чтобы помнить ее смерть. Думаю, тогда я был сентиментален. До этого меня звали Деклан О’Ши.
Глаза ее отца расширились. О, так он знал. Он толкнул меня в ответ.
— Тебе нужно выметаться отсюда. Сейчас.
— Мы спешим? — спросил я, медленно позволяя ему вести меня к двери.
— Я могу легко вызвать полицию, — ответил он. Я знал это. Я не хотел заходить так далеко, но было забавно видеть, какими подавленными они были. Я удивил их. В этот раз у меня было преимущество.
— Серьезно, — сказал я, мы шли по лестнице с Максимусом и Королевой-стервой позади. — Удивлен, что Перри не рассказывала о бабушке. Она же знает о ней? О ее… состоянии?
— Вон! — завопил ее отец, указывая на дверь. Максимус стоял рядом с ним, поддерживая, но, хотя его лицо было избито моими кулаками, он выглядел сомневающимся. Даже опасающимся людей, с которыми стоял. А мать Перри? Я видел, что она разваливается от страха. Я даже не знал всего, но видел, что попал ей по больному месту.
Я замер у двери и поднял руки.
— Эй, я пришел извиниться и попытаться помочь вашей дочери. Если вы этого не видите, будете страдать от последствий.
Я развернулся и выбежал в ночь.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Я забрался в машину и поехал под дождем. Я не уезжал далеко, только до соседней улицы, где написал Берду и предупредил, что могу прибыть позже, чем планировалось. А потом я написал Аде, сказав, что вернусь чуть позже. Я не получил ответ, значит, она говорила с Перри или родителями. Я мог лишь надеяться, что Ада не испортит все. В том доме жить было непросто, и я не винил бы ее за желание жить спокойно, даже если ее любовь к Перри была сильнее.