И сердца боль
Шрифт:
Маргарита Львовна недооценила своего сына. И в этом заключалась очередная ее ошибка.
12
Андрей отправился в МВД сразу после лекций. В огромных дверях его задержал человек в форме, спросил по какому делу и к кому. Поинтересовался документами.
Когда Андрей уже потерял надежду встретиться с Борисом Ивановичем, к ним по лестнице сбежал человек в штатском, спрашивая на ходу:
— Вы Андрей Коротков? Отлично. Сержант, он со мной. Вот его пропуск.
Передав сержанту бумажку, человек увел его вглубь здания. Они молча
Вскоре они вошли в дверь, обитую кожей, с табличкой «Приемная». Они оказались в светлой комнате. За столом у окна сидела женщина и что-то печатала. Солнечные лучи отражались от янтарного паркета. Стулья у стен пустовали. Справа была еще одна дверь с красной табличкой, на которой золотыми буквами было выведено «Зам. нач. отдела Чекнарев Б. И.». Человек в штатском подвел его к этой двери и вопросительно взглянул на женщину за столом.
— Борис Иванович ждет, — важно кивнула она, и ее губы чуть-чуть тронула улыбка.
Человек открыл дверь. За ней оказался маленький тамбур и еще одна дверь. В нее штатский постучал, вошел сам.
— Разрешите, товарищ подполковник?
— Пришел? — раздался из глубины кабинета знакомый голос.
— Пришел.
— Давай его сюда.
Андрей оказался в большом помещении со всеми атрибутами принадлежности к государственной службе человека, здесь обитавшего. Стол буквой «Т», стулья у стен, телевизор, книжные шкафы и неизменная аура власти.
Во главе стола, среди телефонов и письменных принадлежностей, сидел Борис Иванович Чекнарев. Тоже в цивильном костюме (к удивлению Андрея). Мужчина лет пятидесяти, седой, с крупными чертами лица. Типичный начальник. Типичный кабинет.
Над головой Бориса Ивановича висел портрет Дзержинского. Сам Чекнарев с улыбкой поднялся из-за стола и направился по ковру к ним.
— Здорово, брат, здорово! Ух ты, здоровый какой! Уважаю! По рукопожатию можно многое о человеке сказать. А ты горазд, чуть старику руку не сломал! Проходи, садись. Занимаешься, небось?
— Есть немного, — смутился Андрей, посещавший два раза в неделю кооперативный атлетический клуб.
— Молодец! Нам слабаки не нужны. Все бы так!
(Чекнарев не уточнил, «нам» — это МВД или государству в целом, предоставив Андрею самому разгадывать эту двусмысленность.)
— Зинаида Пална, организуй нам чайку. С лимончиком! Да сладенькое что-нибудь. Молодежь это любит, — наклонился Чекнарев к селектору.
— Хорошо, Борис Иванович, — ласково отозвалась секретарша.
— Ну, как отец? Как мать? Я ее, кстати, знаю. Ответственная женщина. Такая спуску никому не даст. Ох, летят головушки под ее началом! — засмеялся Борис Иванович. — А вот и чай!
Секретарша профессионально расставила на салфетки чашки и тихо удалилась.
Андрей многозначительно взглянул на человека в штатском, все еще стоявшего у кромки стола.
— Не стесняйся, брат, — сразу понял его взгляд Чекнарев. — Я-то лично твоим делом заниматься не буду, сам понимаешь. Вот он, — кивнул на штатского Борис Иванович, — все будет делать. Садись, Вадим, не стой. Он — Вадим Пешков, мой помощник. Потом познакомитесь… Ну, рассказывай, что там у тебя приключилось.
Андрей
Уловив его колебания, Чекнарев мягко сказал:
— Да ты не тушуйся, брат, не тушуйся! Перед нами, как перед врачами, не нужно стесняться. Все ж дело житейское, понятное. Твой отец только начал говорить, а я уже понял. Если она в Союзе живет, найдем. Такое дело… что и говорить — жизнь! Рад буду, если смогу помочь чем-то. Так что, брат, решай.
Андрей кивнул и, запинаясь, кратко рассказал свою историю, избегая говорить о самом сокровенном.
— Разрешите, товарищ подполковник? — спросил сзади Вадим Пешков, когда Андрей закончил.
— Давай.
Пешков пересел ближе к Андрею. Спросил сразу:
— Где точно проходила экскурсия?
Андрей сказал.
— Ее звали Ольга Викторовна?
Он кивнул.
— Какие-нибудь приметы?
Андрей подробно описал девушку.
— Акцент? Что-нибудь необычное?
— Нет… — неуверенно протянул Андрей. — Вот только экскурсантки ее… «г» мягко выговаривали, не как у нас.
Пешков удовлетворенно кивнул.
— Номер «Икаруса» не запомнил?
— Нет, — покачал головой Андрей, и тут в памяти вспыхнули две большие буквы. — Кажется, после цифр было «МИ».
— МИ? — переспросил Пешков, что-то быстро черкая в своем блокноте.
— Да, по-моему.
— У меня все, — просто сказал Пешков, взглянув на начальника.
— Все, так все, — вздохнул Чекнарев. — Будем искать, брат. И найдем! А ты давай, не балуй, учись! Понял?
Андрей встал и с достоинством кивнул, испытывая какое-то внутреннее удовлетворение, уверенность в том, что эти люди найдут Олю.
— Ну, вот и ладно! — Чекнарев подал руку и неожиданно то ли полуспросил, то ли полупредложил: — А то давай после университета к нам! Специальность хорошая, наша! Ты подумай, брат! Нам такие основательные мужики нужны. Пообтерешься немножко, заматереешь, ума наберешься — во мужик получится! А, как думаешь, Вадим?
— Точно так! — улыбнулся Пешков, подавая Андрею руку.
— Может быть, — вывернулся Андрей.
Чекнарев громко засмеялся, провожая его до двери.
13
После этой встречи Андрей немного успокоился, хотя огонек тревожного ожидания ежесекундно напоминал о себе. Он не мог не думать об Ольге. Не мог не мечтать…
Мать затаилась, чутко присматриваясь к сыну, и когда ей доложили из университета, что сын снова взялся за учебу и довольно неплохо сдал первый экзамен, и вовсе успокоилась: наконец-то стал приходить в себя! Но теперь другое не давало ей покоя — отец и сын как-то странно сблизились, чего никогда за ними не водилось. Что-то новое появилось в их отношениях после этой истории с девушкой. Оба уходили из дому гулять, часто и подолгу беседовали (но всегда так, что исключало возможность подслушивания с ее стороны), стали вместе посещать сауны, атлетические залы, бассейны. В глазах мужа, вечно пустых и безразличных, зажглись незнакомые ей доселе задорные огоньки. Муж подтянулся и даже стал выглядеть привлекательнее!