И снилось ворону, что был он лисом
Шрифт:
Но вот противники опомнились окончательно. Кто-то из них создал земляную стену, отрезав от прочих Саске, к которому тут же заскочили несколько ниндзя, а против Темари встали шиноби, использовавшие комбинацию Ветра и Огня, как куноичи с Учихой пару мгновений назад. На меня выскочило человек пять, и я, не дожидаясь их хода, бросился в бой, нанося удары катаной, как проклятый. Один противник упал сразу, несколько метнулись в стороны, но самый смелый принял мой удар на гунбай — однако мой клон уже зашёл сбоку и вонзил кунай врагу под рёбра. Тот упал, а я, перекинув катану в левую руку, на лету подхватил гунбай и крутанулся
Заняв более выгодную позицию, я поднял взгляд; атаковавшая меня марионетка опустила руку — но тут же вскинула обе, обрушив на меня новые струи, бившие из её ладоней, — на этот раз сразу две. Уворачиваясь, я попутно сломал нос кому-то, припал к земле, уклоняясь от катаны, — но всё же попал под отнюдь не нежный душ. Вода вспорола одежду на спине вместе с кожей, чуть не пройдясь по позвоночнику — благо, я прежде, чем поток опустился ниже, улизнул.
И тут, безусловно, в самый подходящий момент проснулся Лис. Его мощная чакра окатила меня, выбивая из колеи.
«Мать твою Джуби, Курама, не сейчас!» — мысленно взвыл я, создавая дюжину клонов и под их прикрытием пытаясь обойти куклу и занять удобную позицию для удара по марионеточнику.
«Пусти, Учиха, — прорычал Кьюби. — Больно не будет».
«Слушай, не до тебя!..»
«Я разберусь».
Больше он меня не спрашивал — воспользовался моментом, когда я ударил техникой Ветра по врагу, и словно толкнул меня прочь от управления собственным телом. Впрочем, не полностью — я ясно видел и осознавал, что происходит. Алая чакра Лиса обволокла моё тело за миг, а затем два хвоста швырнули далеко прочь оказавшихся рядом врагов. Джинчурики открыл рот и стал выпускать чакру, сжимая её, а затем выстрелил этим плотным тёмным шаром, точно снарядом из пушки, — взрыв был такой силы, что бой ненадолго остановился. Воспользовавшись шоком противников, Темари смела своих ветровым шквалом, а за земляной стеной послышался характерный звук Чидори Нагаши — Саске тоже закончил. Чуть в стороне марионетки Канкуро схватили врагов своего хозяина — и я провалился во тьму своего подсознания окончательно.
— Какого драного бидзю это сейчас было?! — напустился я на чёртов своевольный клубок меха.
— Не выражайся, — рыкнул на меня Курама, однако выглядел он не особенно злым, чем безмерно меня поразил. — А был это ответ на твой вопрос.
— На вопрос? — я мгновенно остыл и включил голову.
— Касательно техники, — Лис высоко поднял голову, глядя на меня сверху вниз. — Бомба хвостатого — много чакры в малом объёме.
Несколько мгновений я просто моргал — а затем рассмеялся.
— Курама, я с тебя не могу! — проговорил я, весело взглянув на него. — То есть, просто сказать ты не можешь, а в самый ответственный момент захватить моё тело и показать — на здоровье?
— Мне тоже скучно всё время в этой дыре сидеть.
— Эй! Это вообще-то мой внутренний
— Больше на канализацию смахивает.
— Сам виноват, — хмыкнул я, сложив на груди руки. — Безобразничал в деревне, вот Четвёртый тебя так и запечатал.
— Сомневаюсь, что он тогда думал об интерьере, — бросил в ответ Кьюби.
Я возвёл глаза к потолку (вернее, к тягучей черноте там, где должен быть потолок).
— Ладно-ладно, я понял, в свободное время попробую сделать перестановку, — протянул я и добавил: — Ты заслужил сегодня, дружище.
— Оскорбляешь, Учиха? — насупился Лис, хотя больше напоказ.
— Я же любя, рыжик, — язвительно отозвался я и вынырнул в реальный мир под недовольное рычание Курамы. Почему он стал так благосклонен ко мне? Без понятия; и что-то мне подсказывает, этот чудный сожитель не ответит, если прямо спрошу.
«Правильно полагаешь. А если будешь приставать, действительно захвачу твоё тело».
Да ну его; жизнь не портит — и ладно.
Открыв глаза, я обнаружил, что надо мной склонился Саске, сверля Шаринганом так активно, что даже у меня сердце дрогнуло.
— Ты пытаешься досверлиться до клетки Кьюби? — непринуждённо уточнил я у друга.
— Ты в своём уме? — не менее непринуждённо осведомился Саске. — Лис взял над тобой контроль.
— Это, в общем-то, был почти компромисс.
— Не понял, — Саске нахмурился.
— Неужели ты способен неким образом контролировать бидзю? — раздался справа от меня смутно знакомый голос.
Повернув голову, я увидел подошедшего Гаару. На нём не было ни царапины, но выглядел он измотанным.
— Скажем так, мы с ним пришли к определённому консенсусу, — ответил я, продолжая разыгрывать беспечность.
Негромко фыркнув, Саске вернул катану в ножны отточенным плавным движением и протянул мне руку. Приняв его помощь, я поднялся на ноги и обратился к Гааре:
— Всё в порядке?
— Да, — тихо ответил он, продолжая внимательно меня рассматривать.
— С нашей стороны обошлось без жертв, — проинформировала, подходя к нам, Темари, попутно небрежно смахивая с пореза на лице выступившую кровь.
— И есть пара пленников, — добавил Канкуро; он заметно прихрамывал, но вроде ничего страшного с ним не произошло. — Из тех, до кого ты не добрался.
Я неопределённо передёрнул плечами; трио из Суны и не думало уделять внимание чему-то, кроме меня, и это начинало раздражать. Саске же, воспользовавшись моментом, с чисто учиховской молчаливой тактичностью ускользнул прочь — к Сакуре, лечившей четверых шиноби Суны: двоих пришедших с нами и двух генинов. Ещё одна девушка-генин неуверенно мялась рядом с ней, явно желая чем-то помочь, но не зная, чем именно.
— Спасибо, — наконец, сказал Гаара, — что пришёл нам на помощь.
— Всегда пожалуйста, — спокойно ответил я. — Мы, Узумаки, вообще люди отзывчивые.
«А Учихи — корыстолюбивые».
«Да умолкни ты».
После возвращения в Суну и доклада Казекаге мы с Гаарой весь вечер провели вместе. Неожиданно разговорившись, джинчурики делился со мной тем, что произошло с ним после экзамена, а я в ответ рассказал в общих чертах о путешествии с Джирайей.
— Я хочу стать Казекаге, — уже на закате неожиданно поделился Гаара. — Хотя по-прежнему много тех, что ненавидит меня, я испытываю желание защищать деревню и всех её обитателей.