И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
- На крыше Пальца.
- Его там тоже… поселили?
- Нет, его там приковали. Но Агафон…
- Агафон?
- Да, внук Костея…
- …Он перебил стражу, сбросил с крыши капитана гвардии и освободил его!
- Хм… — с невольным уважением и завистью к человеку, осуществившему ее мечту, покачала головой Серафима. — А как они сбежали из замка? Ведь они сбежали, вы сказали?..
- Да, утекли, как вода сквозь пальцы!
- Как ветер из дырявой трубы!
- Как рыбки из аквариума!
- ???!!!..
- Кхм… Это у
- А по–моему, ты что–то путаешь, Астролог, — постучал пальцем по лбу Конюх. — Потому что, например, у нашего народа была традиция по этому же поводу покупать птичек в клетках и выпускать их в небо.
- Какая нелепая традиция, — снисходительно пожал плечами Звездочет. — Странные же все–таки люди еще попадаются…
- А мне прабабушка рассказывала, что у моего народа был обычай на этот же праздник покупать медведей, волков, кабанов, снежных барсов, тигров в клетках… — вступил Толстый Стражник.
Все заинтересованно повернулись к нему.
- …только все боялись их выпускать, — растеряно закончил тот. — Так появился первый зоопарк.
С некоторым усилием Серафима вспомнила, о чем у них тут вообще шла речь и деликатно свернула поток фольклора в нужное русло:
- Так что с этим Агафоном и его другом? Вы думаете, что они поссорились с Костеем после того, как приехали к нему…
- Это не они приехали, — поправил ее Тощий Стражник.
- Их привезли умруны, связанными по рукам и ногам, на ковре–самолете! Так сказал Слепой Отшельник! — закончил Повар.
- И приятеля внука сразу затащили на Палец, а его самого сначала отвели в библиотеку, потом за ним пришел Костей и забрал его к себе в Проклятую башню, а потом его без памяти умруны притащили обратно!
- А потом он нашел потайной ход в стене, и через кухню выбрался во двор!
- И изрубил весь караул в Пальце!
- А потом улетел вместе с другом, которого освободил!
- Как — улетел? — снова не поняла царевна.
- Как птица улетел, говорит Отшельник. Он же колдун. Внук самого Костея. Ему это раз плюнуть, — пожал плечами Конюх. — Взял того под руку, и улетел.
- А по дороге еще разгромили Паука….
- …И сожгли там все запасы магических предметов, которые Костей складывал туда, копил к началу войны!
- Сапоги–скороходы, мечи–саморубы, ковры–самолеты, тарелки, луки–самострелы…
- ЧТО?! — сердце Серафимы подпрыгнуло и радостно заплясало джигу. — И все всевидящие тарелки тоже?
- Да, душечка!
- Всё–всё–всё!
- Мы же тебе говорим!
- Ну, может, у него в Проклятой башне только что осталось…
- А ковры — только те, которые сейчас у умрунов. Запаса больше нет!!!
- А новых наделать?..
- Ну, царица Елена! — развел руками Звездочет. — Ну, как так можно! Это ж тебе
- Короче, завтра постараюсь у него все выведать, — азартно хлопнула кулаком об ладонь царевна. — И если действительно все, непосильной эксплуатацией ближнего своего нажитое в небо с дымом улетело…
И тут же спохватилась.
- А, кстати, друзья мои… Мы тут про посторонних заговорились, а про себя–то забыли! Дело в том, что я хотела вам сказать, что завтра уезжаю в Лукоморск…
Разочарованные восклицания волной поднялись со всех концов комнаты.
- …и хочу попрощаться. Больше мы с вами не увидимся, если все пойдет, как я задумала…
- Ты задумала бежать по дороге? — подлетел поближе Офицер.
- Да.
- Это очень мужественно с твоей стороны, — крепко взял он ее за палец обеими ручками. — Удачи тебе, царица Елена.
- Пусть тебе повезет, — подлетел к ней и Повар.
- А за нас не беспокойся, душечка, — присоединилась к ним Матрона.
- Беспокойся лучше за них, — с плутовской улыбкой Толстый Стражник ткнул пальцем себе за плечо в направлении казарм.
- Мы их не оставим в покое.
- А тебе, душечка, счастливого пути и хороших друзей, — погладила ее по волосам Матрона и отвернулась, чтобы украдкой смахнуть набежавшую слезу.
- Счастливого пути, царица Елена!
- Удачного побега!
- И спасибо тебе.
- Да, спасибо от всех нас!
- Теперь мы верим, что все кончится хорошо.
- Спасибо вам, ребята! — если бы могла, Серафима обняла бы крепко–накрепко всю свою отважную привиденческую армию, но только лишь сжала у груди руки, пока костяшки пальцев не побелели, подозрительно швыркнула носом и заморгала. — И прощайте!..
Прощание с Костеем было недолгим.
Надувая чахлую грудь, он стал вещать что–то пафосное о мировом владычестве, бессмертии, величии и власти, пересыпая свои слова, как рачительная хозяйка — нафталином, заморскими выражениями, видимо, стараясь угодить своей избраннице, но все тщетно. Царевна, изобразив лицом в самом начале острый приступ внимания, слушала его даже не в пол — в одну десятую уха, обдумывая, прокручивая и рассортировывая все возможные варианты побега по дороге. Может быть, за весь путь будет только один мимолетный шанс распрощаться навеки со своим сопровождением, и она не хотела, чтобы он застал ее врасплох или прошел мимо неузнанным.
- …Мне будет не хватать вашего присутствия и облагораживающего воздействия на мое скромное жилище, но я перенесу это скрепя сердце. Ведь мы прощаемся на время…
Заметив, наконец, что их диалог, кажется, без предъявления декларации о намерениях коварно трансформировался в монолог, Костей замолк и испытующе заглянул царевне в глаза.
- А, да–да, ну да, на время, — закивала та оживленно головой, и вдруг недоуменно замерла: — Это кто быстрей, что ли?
- Ваше величество, вы меня слушаете? — обиделся царь.