И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
Или не даст?..
А за ней — снова башня, но из чего построена и какой высоты — уже не различить…
Ишь, какой умный, как у него все легко и просто: «заточить их в самую высокую башню»! А они что, должны с линейкой по ним теперь лазить? Какая из них — самая высокая? Эта? Эта? Или та? Или тут у них еще есть, в темноте скрывшиеся, еще повыше? А ведь поди–ка, не выполни приказ — первым сам лично шкуру спустит!
Что тут бедному солдату делать?..
И тут капралу — самому сообразительному из всего отряда — пришла в голову здравая мысль.
-
- Башня–то? — переспросил Симеон, выгадывая время.
- Да, башня, что же еще, тупая твоя башка!
- Башня… вон та самая высокая. Деревянная.
- Деревянная? Хм–м… А не врешь?
- Не веришь — измерь, — презрительно пресек все сомнения царь.
Капрал фыркнул себе под нос: «Еще один умник нашелся…»
А вслух продолжил допрос:
- А в самой верхней комнате у вас что раньше было?
- Почему — «было»? — не понял царь.
- Потому что теперь будет тюрьма, — заржал капрал.
- Склад там, — сурово сообщила Ефросинья.
- Чего склад?
- Мягкой рухляди.
- А–а, рухляди… Тогда вам там самое и место!
Царица благоразумно не стала вдаваться в экскурс по страноведению и разъяснять, что под мягкой рухлядью в Лукоморье подразумевают меха, и лишь гордо фыркнула.
- А решетки там на окнах есть?
- Решеток нет.
- Ну, дикари… — покрутил у виска грязным пальцем капрал. — Какой же это склад без решеток! Не удивляюсь, что у вас там одна рухлядь осталась!.. Какой высоты, говоришь, ваша эта башня?
- Тридцать метров, — холодно процедил царь.
- Хм–м… Тридцать метров… Тридцать метров — это хорошо… С тридцати метров и без решеток не убежишь… Ладно, кончай болтать, пошли на склад!
* * *
Вечером, перед закатом, как всегда, собрался на дворцовой площади перед помостом, чтобы послушать известия и прогноз погоды на день грядущий. Но вместо глашатая со свитком и его ассистента со стаканом прозрачной жидкости, не исключено, что воды, на деревянный скрипучий настил вышел в полном составе государственный академический оркестр — все сто тридцать восемь ложкарей, рожечников, балалаечников, трещоточников, гармонистов и заслуженный гусляр–виртуоз, да еще девки–плясуньи в черных и белых сарафанах со своим хахалем в красной поддевке, по–иноземному, солистом.
Музыканты степенно расселись по принесенным ими же многоэтажным скамьям чуть сзади и долго и тщательно настраивали инструменты.
После того, как стих последний перестук, перезвон и перегуд, плясуны вышли вперед, и седовласый слепой гусляр гулким басом объявил со своей банкетки:
- Музыка народная. Слов нет. Хоровод «Лебединое озеро».
* * *
В домике хозяина библиотеки было тепло, но Елена зябко куталась в толстый зеленый плед и пила нервными глотками обжигающий чай с мятой. Ее била — не сильно, но методично — нервная дрожь.
- Так что происходит во дворце, Дионисий? — начала она допрос библиотечного, только что вернувшегося
- Все в порядке, царица, как никогда. Все идет хорошо и гладко, чинно и благопристойно, нет ни малейшего повода для беспокойства, — скосив глаза на дно своей чашки, неумело попытался соврать библиотечный. — Ничего особенного. Не думай про это. Самое главное, что тебе нельзя сейчас волноваться.
- Если я не буду знать, что там происходит, я буду волноваться еще больше, а потом пойду и разузнаю все сама, — строго пригрозила Елена, зная, что у нее ни за что в жизни не хватит духу выйти за пределы безопасного шкафа Дионисия, пока колдун находится в пределах территории Лукоморья.
Но Дионисий этого не знал.
Он потупился, поерзал на своей табуретке, как будто на нее кто–то подложил коврик не из лоскутков, а из ёжиков, вздохнул глубоко и признался:
- На самом деле дела наши плохи, царица. Плохи, как никогда. Может, конечно, бывает и хуже, но прямо сейчас я не могу придумать, каким образом. Чернослов со своими солдатами захватил дворец и весь город…
- Но как такая большая армия могла незаметно пройти через все Лукоморье и войти в столицу?!.. — вскинула в отчаянии ладони к небу царица.
- Армия у него была небольшая, — нахмурился Дионисий. — Даже, я бы сказал, маленькая. Или, точнее, у него вообще не было армии. Всего отряд в сто человек.
- Ты хочешь сказать, что отважные воины Лукоморья разбежались перед этой мерзкой крошечной сотней как мыши при виде кота?! — возмутилась Елена.
- Нет, что ты, царица, я вовсе не это хотел сказать! — протестующее вскинул ладошки Дионисий. — Как ты вообще могла подумать что–то такое о войске нашей великой, могучей страны! Сверхдержавы, мне даже приходит на ум слово…
- Извини… — с некоторым облегчением слабо улыбнулась Елена, но испуг не покинул ее глаз ни на мгновение. — Я совсем не это имела виду…
- Я просто хотел сказать тебе, что это отродье геенны огненной накинуло свои отвратительные чары на всю прислугу и всех дружинников. Наверное, именно поэтому никто не оказал ему ни малейшего сопротивления, как подобало бы воинам славного Лукоморья. И теперь они ходят кругом с пустыми мертвыми глазами, как заводные куклы, и все делают только по приказу его самого или его солдат. Они запугали весь город. Солдаты в черном наводят ужас даже на заколдованных людей, я уже не говорю о пока свободных от его злых чар. Зачарованные дружинники под командованием его вояк забрали всех молодых мужчин Лукоморска на работы в рудники…
- Но рядом с Лукоморском нет рудников! Насколько я понимаю, рудники должны быть в горах, а ближайшие холмы, называемые местными почему–то Кудыкиными горами, где помидорные плантации, находятся в тринадцати километрах отсюда!
- Нет, это захватчики называют это место рудниками. Но подневольные работники копают чуть ли не у ворот города. И я бы, скорее, поименовал этот вид земляных работ «карьером».
- Карьером? — недоуменно нахмурившись, переспросила Елена. — И что они у ворот Лукоморска могут добывать?