И станешь ты богом
Шрифт:
В-первых, узнав от прискакавшего на взмыленном коне воина о нападении неизвестных на обоз, булгарский воевода Подосень велел трубить сбор. Но он не стал делить свою рать на две части, как предполагал Щука. Воевода поступил более хитро и дальновидно, послав гонца к ближним хазарам.
– Сули хану Кайрату что хочешь, обещай золотые горы – но орда должна срочно выступить по объездной дороге. Конского хода там часа четыре, не более. Это караваны с товаром идут два дня – товар берегут. Всё понял? А мы пока разбойников здесь прижмём. Если они примут бой, хазары зайдут им в тыл. Если отступят – во фланг. Если быстро начнут отходить, хазары повиснут у них на хвосте. Конечно, в лесу, не в степи, но пешему воину и на лесной дороге трудно обороняться против
Гонец сумел быстро уговорить хана, пообещав ему треть будущей добычи. А добыча будет знатной, ибо разбойники распотрошили посольский обоз. Только надо скорей, скорей, скорей!
Во-вторых – на берегу лесного озера, свесив в ноги в холодную, прозрачную воду, дремал волот. Чудовищной длины и толщины руки покоились на коленях. Плиты широченной до безобразия груди мерно вздымались и опускались. Надо всем этим нависало обрюзгшее лицо, а вокруг распространялась вонь никогда немытого, волосатого тела.
Когда-то, в незапамятные времена, волотов было много. Жили они среди людей, помогали им. Эти перволюди сделали много хорошего и нужного для того, чтобы человек стал человеком. Например, волот Прометей подарил человечеству огонь, научил пищу есть варёную и жареную. На юге волотов называли титанами. Были они не совсем боги, но ещё и не люди. Людская память и поныне хранит имена таких перволюдей, как Святогор, Тугарин, Горыня (Горыныч), Буря-Великан… Однако людей становилось всё больше и больше. Стали они теснить великанов. И великаны озлобились на род людской, и начали его угнетать и преследовать. Однако люди объединялись в племена, народы. Стало трудно противостоять им. Почти истреблённые волоты ушли в глухие чащобы, высокие горы. Подальше от людей.
К огромному заросшему уху подлетело нечто бесплотное. Прошелестело в тишине заветное слово. Волот пошевелил складками покатого, узкого лба, открыл маленькие глазки, утонувшие под тяжёлыми надбровными дугами. По мере того как нечто что-то шептало ему на ухо, в глазах его разгорался недобрый красноватый огонёк. Огромные лопаты ладоней сжались в каменные глыбы кулаков. Волот взревел. Всё живое на несколько вёрст вокруг в испуге пригнулось, спряталось, прижалось к земле.
Волот поднялся во весь рост. Вырвал с корнем огромную столетнюю лиственницу, сжал её в кулаке. Брызнул смоляной сок, посыпалась мокрая щепа. Позади него кривлялось и строило рожицы нечто.
И ещё не знал Волчий хвост того, что воевода несколько дней назад послал гонца в Булгары за резервом и оттуда срочным порядком вышли три сотни пеших и сотня конных воев. Воевода же теперь знал, где находится логово разбойника, ибо не всех из сотни те смогли посечь. Один ушёл. И добрался до своих. А теперь рыбка сама приплыла в сети. То, что разбойники ограбили посольский обоз, то было воеводе на руку. Значит, у них тоже богатая добыча будет. Он не собирался возвращать франкам ничего. С чего бы это?
XIV
Волчий хвост пронзительно свистнул:
– Шевелите задницами, Ящер вас всех забери! Грузите товар на коней! Сматываться надо! Быстрей, быстрей! Времени нет! Уходить будем со стороны крепости.
К Волчьему хвосту подбежал ватажник:
– Что будем делать с ранеными?
– Много их?
– Двенадцать человек посечены несильно, у двоих отрублены руки, трое лежат без движения.
– Всех, кто не в состоянии двигаться, добить милосердным ударом. Попадут в руки воеводы – умрут лютой смертью.
Последующие двое суток были для ватаги как один дурной сон. Мимо крепости прошли без особых потерь – так, пару человек зацепило стрелами. А потом насели булгары с хазарами. Отряды довольно долго держались друг от друга на расстоянии приблизительно пяти вёрст. Одни никак не могли оторваться, другие – догнать. Когда к булгарам присоединился с трудом настигший их резерв, воевода окончательно воспрянул духом.
Изредка
Воевода рассылал боковые дозоры, не давая ватажникам сойти далеко с дороги. Наконец подошли к деревне, невдалеке от которой находился лагерь. Ватажники растворились в дремучем лесу, и объединённое булгаро-хазарское войско поостереглось ринуться за ними сходу.
В лагере Волчьего хвоста ждала добрая весть: из набега вернулись пятьдесят человек.
Быстро загнав в укрепление скотину, заперли вход. Дальше отступать не имело смысла. Впереди был решительный бой.
Волчий хвост стоял, чуть пригнувшись, между двумя толстенными ветвями огромной поваленной ели в два обхвата толщиной. Прикрывшись щитом и крепко сжимая секиру, он зорко поглядывал в сторону леса, откуда вскоре должны были появиться враги. Он благодарил богов за то, что три года назад они надоумили его построить это укрепление. Хоть и ворчали воины, он настоял на своём. Несколько дней они тогда выискивали в лесу, выкапывая из влажной земли и таская на волокушах громадные камни-валуны, рубили гигантские ели и сосны. Затем, впрягшись в канаты, с натугой перемещали их и взваливали на невысокую, широкую каменную основу. Ветви деревьев обрубали до ствола со своей стороны, оставляя частокол длинных сучьев со стороны леса. В итоге получилось укрепление высотой в полтора человеческих роста. Переплетённые между собою стволы было почти невозможно растащить физически, так же, как и пробить стрелой плотную стену из торчащих толстых ветвей, тогда как скрывшиеся за этим укреплением воины могли свободно внутри него передвигаться и бить на выбор. А если враг вдруг полезет на штурм – что ж, добро пожаловать! Пока чужой воин будет прорубать себе дорогу в хаосе торчащих на него острых сучьев, он неизменно откроется. И получит либо стрелу промеж глаз, либо укол копья в лицо, либо добрый удар секиры или топора по голове.
Атаман разбросал двести пятьдесят стрелков вдоль укрепления, семьдесят воинов во главе со Щукой, в качестве резерва поставил в центр возле капища, в виде сплочённого кулака. Ингрельд и Кудыма прикрывали атамана с боков. Гондыр прикрывал Кудыму.
Торопиться уходить не стоит. Нужно обязательно дать бой. По расчётам Волчьего хвоста, они должны его выиграть. Булгарам и хазарам не взять с налёта этого, такого простого с виду, укрепления. А там можно и поторговаться. Ибо, если будешь без оглядки бежать, рано или поздно загонят в ловушку. Воевода неплохо эти места знает, на то он и воевода. Прижмут к болоту или реке, окружат, чтобы лишить манёвра, и посекут превосходящими силами. А здесь – извини, подвинься. Здесь бой навязали ватажники. Позиция у них отличная, продовольствия и воды надолго хватит. Осаждайте, коли с налёта взять не удастся! Впереди – промозглая осень и длинная зима. У воеводы же в тылу одна деревенька. Хрен она его войско прокормит! Охотой тоже здорово сыт не будешь. Да и уйдёт отсюда зверь, больно много людей собралось в одном месте. Потом, хазары скоро уйдут в свои степи. Воевода лишится союзника. Так-то. Но и воевода понимает сложившиеся обстоятельства. Так что осады не будет. Всё должно решиться одним боем. Возможно, затяжным. Но одним.
Теперь же, распределив силы, осталось ждать.
Объединённое булгаро-хазарское войско не замедлило появиться. Все – пешим ходом. Оставив коней с коневодами в деревне, с трудом пробравшись через дремучий лес, где несколько человек утонули в окнах, нестройной толпой вывалились на опушку, тут же бросились в атаку. Без подготовки, без предварительной разведки. Нахрапом. Как и предугадал их действия Волчий хвост. Разгорячённые погоней, они, видимо, думали, что враг, показавший спину и только что убегающий от них во все лопатки, вряд ли сможет оказать серьёзное сопротивление. Воевода и хан подбадривали своих людей громкими криками.