И станет солнышко в руках моих огромным солнцем. История женщины, которая поверила в любовь
Шрифт:
Спустя пару дней свекровь приехала к нам домой. Срок беременности на тот момент был девять месяцев. Я налила чаю. Мы сели за стол. Я почувствовала неладное. Заволновалась. Тут свекровь и выдала:
– Мы с отцом хотели бы, чтобы ты перед рождением ребенка сделала анализ ДНК. Нам нужен подтвержденный наследник. Мы не уверены, что наш сын – отец Василисы.
Что? Что?! Моим единственным желанием в тот момент было взять эту грузную женщину и выпихнуть ее за дверь… Сдержалась. Я понимала, что ей снова «напели» завистливые подруги. Поскольку я была уже всецело подкована во всем,
– В небольшом проценте случаев есть риск, что очень болезненная для мамы процедура амниоцентеза может негативно сказаться и на течении беременности. Я наотрез отказываюсь это делать. Если вам это будет нужно, после рождения Васи вы можете делать любые анализы. А сейчас нам больше не о чем разговаривать.
Дверь хлопнула. Я сидела на полу, гладила затихшую Васеньку, захлебываясь слезами:
– Все хорошо! Ты моя! Ты наша девочка! Мы любим тебя! Я никому не дам тебя в обиду, солнышко мое родное!
Это был замкнутый круг, по которому мы ходили долгие-долгие годы. Мы попали в финансовую зависимость от Илюшиных родителей – без их материальной поддержки мы могли потерять жилье, а потому приходилось считаться с самодурством взрослых людей, полных страха и подозрительности.
Сегодня они в хорошем настроении – и нас с Ильей приглашают в гости и укладывают на перины. Завтра настроение меняется, потому что врачи сказали им что-то неблагоприятное о здоровье (а здоровья при таком питании и отношении к алкоголю и быть не могло, как я сейчас уже понимаю), – и нас как щенков вышвыривают на улицу. В прямом смысле этого слова. Но обо всем по порядку.
После инцидента с тестом ДНК Илюша упросил меня смягчиться и поехать к ним – родители пригласили на выходные.
На последних сроках уже сложно спорить. Суббота прошла мирно.
Глава 7. Васька
Я пришила на комбинезон куколки последний карман и легла с ней спать – готовой, ладной, сделанной мной кукляшкой.
В воскресенье, 7 декабря, с раннего утра у меня прихватило кишечник. Пока весь дом еще спал, я пробралась в ванную комнату. «Сегодня точно не буду есть столько, сколько она мне дает. Я уже не справляюсь…» – думала я.
Утро прошло за затяжным завтраком, переходящим в бранч. Я погуляла с Ильей. Долго ходила пешком и постоянно жаловалась на несварение и животик. Вернулась в дом, и мы все вместе сели за стол играть в UNO. Обожаю эту игру! Каждые десять минут я бегала в туалет, живот все еще прихватывало – при том, что я почти ничего не ела. В новостной программе сообщили, что собака Путина сегодня родила щенят. Мы все шутили и смеялись по этому поводу.
После обеда мы решили навестить друзей, с которыми вместе занимались в центре «Волшебный ребенок», – их доченьке уже исполнилось два месяца. Я шепнула: «Илюш, поехали быстрее».
Держать беззаботное лицо и концентрироваться на игре мне становилось все сложнее. Не подавая вида, мы радушно распрощались, пообещав сообщить, если что-то
В машине я повисла на верхних ручках – только так могла расслабиться.
– Саш, ты точно не рожаешь?
– Да неееее! Есть надо меньше!
Мы заехали домой, чтобы переодеться и отправиться в гости. Я ушла в туалетную комнату и пропала там надолго.
Встревоженный Илья наворачивал круги по квартире.
– Ой, пробка отошла!
Я вышла. Мы уставились друг на друга. Наш мир – уютная квартира, постель, коврики в ванной… все было настолько своим, домашним, успокаивающим. Я раздавала распоряжения Илье:
– Давай еще подождем. В гости точно не поедем. Проверь контракт на роды. Приготовь его. Но не звони врачу. Пока рано. Напиши Свете, что происходит.
Ходила от окна до кровати, от кровати до детской кроватки, висла на них и дышала.
Как и во время всех последующих родов в моей жизни, несколько часов я убеждаю всех, включая себя, что это я не рожаю – это так просто. Удивительно, но это совсем другая тактика, нежели у большинства женщин.
В какой-то момент я все же засомневалась, потому что это были новые ощущения, которых я никогда не испытывала. Они появились, как цунами на горизонте, и начали нарастать.
Илья самостоятельно, как учили на курсах, измерил раскрытие.
– Ой, Саш, там можно прямо раздвинуть пальцы сантиметров на пять! И мне кажется, я дотронулся до ее головы!
Я уже не отвечала. Завалившись и скрутившись калачиком на кровати, я уходила в себя на приливе ощущений, а по возвращении ждала снова, как меня захлестнет эта совершенно новая, прежде неведомая мне волна. Полусогнувшись я ушла в ванную – там мне было почему-то лучше всего. О том, что сейчас нужно ехать в роддом, думалось с содроганием. Я не представляла, что сейчас меня будет кто-то трогать, командовать, протыкать кожу для забора крови (пожалуй, это пугало меня гораздо больше надвигающихся родов).
Я слышала, как Илья говорил с акушеркой: она ехала с других родов и сказала, что заедет к нам. Мне уже не хотелось ни в чем участвовать, командовать. Было все равно, я просто знала, что все как-то складывается. Теперь, с высоты своего опыта, я знаю, что это явный переход в активную фазу родов из латентной, которая длилась с пяти утра и до пяти вечера, пока я отметала мысль о начавшихся родах.
Илья начал собираться в аптеку, чтобы докупить какие-то мелочи. Все происходящее напоминало домашние роды, хотя я по-прежнему уверяла, что сейчас заедет Света, скажет, что это не роды, поможет это остановить – и никуда ехать не придется.
Но Илюша поехал в аптеку со списком, который хранился с курсов, прихватив несколько стодолларовых купюр, чтобы обменять – на случай, если нужно будет платить за роды.
Его не было вечность. Я дышала на приходящей волне. Время вокруг останавливалось. В нем не существовало ни моих свекров. Ни продюсеров. Ни собаки Путина. В моем измерении были только я и дочь. Я постоянно подбадривала ее и говорила, что мне тоже очень страшно, но я здесь. Пока я была одна, вихрь ощущений заметно усилился. Наконец появился Илюша.