И танки наши быстры

Верещагин Павел

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: Зина звонила неспроста. Но Бурцев решил раньше времени об этом не думать.

«Пока суд да дело, нужно в магазин идти. А то засранец с голодухи помрет раньше времени».

* * *

Образованная продавщица в отделе кормов для животных встретила Бурцева как старого знакомого и не отпускала его до тех пор, пока не нагрузила самыми сбалансированными, питательными и здоровыми сублимированными калориями.

Когда Бурцев с пакетом, полным

«Вискаса», возвращался из магазина, уже начало смеркаться. «Вот так, – думал он. – Не успело рассвести, а уже опять темнеет! Живем, как кроты...»

Он ждал лифта, когда дверь распахнулась и в подъезд вошла девушка, та самая, из восьмой квартиры.

Она вошла раскрасневшаяся и оживленная, с какими-то нарядными пакетами и коробками в руках. Лестничная площадка заполнилась приятным запахом чистоты и свежести. Бурцев вспомнил слова Зины о том, что девушка целыми днями оплакивает расставание с любимым человеком, но никаких следов грусти в ее глазах в эту минуту не нашел.

При виде Бурцева девушка улыбнулась. Улыбнулась так, будто они были давно знакомы.

– Здравствуйте, – сказала она.

Бурцев насторожился. «И эта тоже... И что это они все мне так радуются?» – подумал он.

Подошел лифт, Бурцев пропустил девушку вперед и вошел сам.

– Ну? – спросила девушка. – Как ваш пингвин?

«И она знает! – мысленно охнул Бурцев. – Да что же это такое?»

– Осваивается понемногу, – лаконично ответил он. Девушка внимательно посмотрела на недовольного

Бурцева и пояснила:

– Мы вчера вечером вместе ехали в лифте. И, кажется, успели с ним подружиться.

Бурцев склонил голову в ответ на ее слова.

– Как я вам завидую! – сказала девушка. Бурцев посмотрел вопросительно. – Я так люблю пингвинов. Они такие потешные... Эти их фраки. И клювы... Для меня пингвин – существо особенное!

– Почему?

– С детства. Я одна росла, с мамой... И жили мы бедно. Мама все время работала – и днем, и вечерами. А я ее ждала, сидя на подоконнике. Смотрела в черное окно... Там фонарь качался... Ветер завывал, метель... Было страшно. Я сидела, закутавшись в платок, и представляла себя маленьким пингвиненком, который посреди полярной ночи ждет свою маму...

Бурцев вежливо улыбнулся.

– Да-да! И не смейтесь! – сказала девушка.

Лифт остановился на ее этаже. Девушка собралась выходить, но помедлила.

– А ваш пингвин очень симпатичный, – подумав, сказала она. И добавила: – Передавайте ему привет.

Бурцев не нашелся, что ответить, и лишь поклонился в ответ.

* * *

Дома Бурцев насыпал пингвину целую миску «Вискаса», выставил ее на балкон и некоторое время стоял, любуясь, как пингвин поглощает корм. Пингвин, наклоняясь, подхватывал из миски очередной кусок сухого корма, тряхнув головой, проглатывал его и тут же нагибался за другим.

«Смотри, не обожрись с голодухи», – мысленно

предупредил пингвина Бурцев. Как все оказывается просто, когда знаешь, что делать.

В это время на столе опять затрезвонил телефон.

– Бурцев! Где ты ходишь! Я уже полчаса звоню без перерыва.

– А что такое? – спросил Бурцев.

– Пляши, Бурцев! Тебе повезло!

– В чем повезло?

– Я тут навела кое-какие справки. Выходит, не трепал ты по поводу пингвина. Они в самом деле почти по тонне баксов идут.

На этот раз Бурцев почти не удивился.

– Я, Зин, никогда не треплю, когда дело касается бабок, – торжественно заметил он. – Бабки – это святое. А в чем вопрос?

– Я тут с одной подружкой поговорила... Короче, Бурцев, там, где ты своего пингвина брал, еще одного такого не было?

«Ну, с Богом, – сказал сам себе Бурцев. – Теперь главное – не суетиться!»

– Еще одного?...

– Моя подруга... ты про нее слышал... У ее мужика четыре ларька у метро... Ну та, что у экстрасенса лечится от женской болезни токами высокой частоты.

– Ну-ну. Припоминаю.

– Она с этим мужиком поссорилась. Купила новую шубу, а он ей – скандалешник на всю округу. Совсем обнаглел, куском хлеба попрекает. И главное, был бы мужик мужиком. А то противный, как скунс... «Все, – говорит моя подруга, – буду свой бизнес начинать. Чтобы этот гад подавился от злости». Хотела йоркширского терьера взять, чтобы щенков разводить, но мы посчитали, что пингвин покруче будет.

– Конечно, круче, – согласился Бурцев. – Я, Зин, фуфлом не занимаюсь.

Зина почему-то хмыкнула.

– Да уж молчал бы! – насмешливо сказала она. И спросила: – Ну, так как?

– Что?

– Где бы мне взять пингвина подешевле?

Бурцев выдержал паузу.

– Не знаю, Зин. Боюсь, что с этим проблема. Я ведь прямо у полярника брал. Как говорится, из первых рук. Последнего унес. Следующая партия будет после того, как он опять в Антарктиду съездит.

Зинка издала какой-то звук, значение которого Бурцев не очень понял. Поэтому он продолжал:

– А в Антарктиду, сама понимаешь. Путь неблизкий. Уйдет как минимум месяц. Если, конечно, на самолете. Потому как, пока туда... Обратно... А там еще пингвинов нужно наловить... Да и самолеты не каждую неделю летают...

Зина некоторое время молчала. Потом спросила язвительным голосом.

– Ты, Бурцев, у нас что – доктор?

– Почему доктор?

– А что ты меня лечишь? Что ты все пытаешься меня на туфту развести?

– Что за выражения, Зина! – укоризненно сказал Бурцев.

– Ежу понятно, что ты своего пингвина сдуру купил, по пьяни. И теперь рад его поскорее сплавить. Ты ведь даже не знаешь, самца тебе подсунули или самку. Ведь так?

– Почему это не знаю?! Знаю. Если бы был самец – то лапу бы приподнимал, когда писает. А этот – приседает. Значит, самка!