И телом, и душой
Шрифт:
Просто коснуться его или же прижаться к любимому, дорогому, близкому, самому важному человеку в ее жизни и замереть в его объятьях.
Но она, сдерживая слезы, застывшие в уголках глаз, прижала букет к себе еще сильнее и прислонилась к стене, почувствовав, что ноги стали ватными.
Не заплакать, главное, не заплакать…
Впервые в жизни Максим подарил ей цветы…
Впервые за эти девять лет. А она не смогла даже сказать ему «спасибо»…
А Максим, стоя под теплыми струями,
Жадно хватая ртом воздух, он все равно задыхался.
Черт, как же раньше он не замечал этого?!
Почему раньше был так слеп и не замечал, что его Лена так сильно, кардинально изменилась?!
Вздрагивает, напрягается, говорит тихо, словно опасаясь, что скажет что-то не то, подстраивается по его настроение, почти не смотрит ему в глаза.
Мужчина чертыхнулся сквозь плотно стиснутые зубы и ударил кулаком по стенке душевой кабинки.
Не обрадовалась цветам. Молча приняла подарок…
Отвыкла от презентов, от подарков, от знаков внимания.
Отвыкла быть счастливой.
Максим опустил голову вниз, ловя ртом спасительный кислород, но так и не почувствовал насыщения.
В висках адской болью, разрывающей сердце на части, стучало, выбивая рубец — «виновен».
В глазах потемнело, и он ухватился за стенку кабинки, как за спасательный круг. Распахнул дверцу, впуская воздух и глотая его глубокими большими вдохами. Душно, тесно… задыхался.
Все эти годы задыхался. Все девять лет ада и безумия, захватившего в свой плен. Задыхался. Без ее улыбки, без ее смеха, без звонкого голоска, нашептывающего ему на ухо ласковые слова.
Задыхался без нее. Той, прежней… Улыбающейся, счастливой и любящей…
Задыхался… и ее оставлял без кислорода.
Чертыхнулся, грубо и жестко. Наспех накинув на себя рубашку и, напялив джинсы, выскочил из ванной, на ходу вытирая волосы. Отбросил полотенце в сторону и направился на кухню.
Лена не слышала, как он подошел, она просто почувствовала, что он уже рядом, всего в нескольких шагах от нее. Сердце предательски дрогнуло, пальцы стали холодными.
Обернулась. Максим стоял в дверях кухни и пристально смотрел на нее.
Лена, смутившись, быстро отвернулась.
— Я приготовила чай, — проговорила девушка, поставив чашки на стол. — Или, может быть, ты будешь ужинать? Я приготовила…
— Как ты узнала, что я стою рядом? — перебив ее, спросил Максим.
Лена повернулась к нему, удивленно распахнула глаза, губы ее дрогнули, приоткрылись.
— Я… просто почувствовала запах твоего мыла, — проговорила она, потупив взгляд.
Максим кивнул и прошел к столу. Не поверил. Была другая причина, о которой она не хотела говорить.
— Я буду только чай, спасибо, — сказал он, садясь за стол. — Посидишь со мной?
Девушка
— Я приготовила кексы, будешь? — спросила она, и Максим согласно кивнул.
Что-то было не так, он это чувствовал. Что-то было не так, и он не мог уловить, что именно.
Он как-то обреченно вздохнул и поднес чашку с чаем к губам.
Лена села напротив него и, пряча глаза, тоже взяла чашку в руки, словно согревая холодные пальцы.
Боль в висках усиливалась, пульс грохотал в такт биению сердца, а перед глазами стояла темнота.
Максим сглотнул и стиснул чашку онемевшими вмиг пальцами.
— В пятницу у нас важный вечер, — проговорил он медленно.
Лена подняла на него удивленный взгляд.
— Что за вечер? Благотворительный?
— Нет, встреча с новыми партнерами.
Лена кивнула и вновь опустила глаза.
— Я тоже должна присутствовать?… — спросила она тихо.
— По идее, да, — проговорил Максим как-то затравленно. — Как моя жена, ты должна присутствовать… — и, пересилив себя, добавил: — Но если ты не хочешь…
— Я пойду, — сказала Лена так же тихо, а потом более уверенно добавила: — Пойду, — бросила на него решительный взгляд. — Все хорошо. Для тебя же это важно.
Да, для него это было важно.
А ей нужно было пересилить себя, чтобы присутствовать там.
Он хотел сказать, что она может остаться дома, что он придумает какую-нибудь отговорку, но Лена устремила на него очень внимательный взгляд с застывшими внутри зрачков решительными искорками, и он так и не вымолвил ни слова.
— Я бы хотела поговорить с тобой, — проговорила она тихо.
— О чем? — выдавил он из себя. — Я весь внимание.
А Лена вдруг испугалась. Сжала чашку дрожащими пальцами, тяжело вздохнула, опустила глаза вниз, затем вновь подняла их на Максима. Своим взглядом, словно заглянула ему в саму душу.
— Я сегодня видела Аню, она была с Сашей… — произнесла она, и Максим поджал губы.
— Таак, — протянул он и поставил чашку на стол. — Почему мне кажется, что следующие слова мне не понравятся?
Лена пропустила его слова мимо ушей и продолжила:
— Я хочу… то есть, я хотела бы…
Максим почувствовал, как сердце забилось в груди часто и гулко. В висках только боль, острая, резкая.
— Что?… — прошептал он осипшим вмиг голосом.
Лена заглянула ему в глаза. Как же много он прочитал в них! Страх, испуг, надежду, веру, неверие…
Он бы выполнил любую ее просьбу за один этот взгляд, полный надежды!
Любую, кроме этой…
— Я хочу… ребенка, Максим, — прошептала она одними губами.
Дыхание замерло, даже сердце, казалось, перестало биться.