И ты, Брут...
Шрифт:
— Ну вот еще! — воскликнул он тоном заядлого дуэлянта. — Я обид не прощаю!
— Успокойся, парень! — потребовал и Чума. — А то хуже будет!
— А вот это мы сейчас увидим! — с бравадой вскричал бугай и сжал кулаки.
О примирении сторон не могло быть и речи, и я приготовился к акту агрессии со стороны враждебного лагеря, а именно — отодвинул в сторону девушку, дабы не мешала свободе моих действий. Ну, поехали! Верзила сделал шаг вперед и размахнулся. Волнения как не бывало. Мгновенно обострились зрение, слух, я напружинился, подобрался. Сконцентрировав внимание на летящем в мое лицо кулачище, я отклонился назад и вправо и одновременно послал свой кулак правым крюком в скулу бугая. Голова верзилы дернулась, однако он выдержал удар и снова бульдозером попер на меня.
Мои действия послужили сигналом начала атаки для Чумы. Парень оказался на редкость отчаянным. Краем глаза я видел, как он очертя голову бросился на одного из приятелей бугая. Верзила же обманным движением в голову заставил меня ослабить защиту корпуса и врезал мне по печени. Она чуть
Не знаю, что со мной было бы, если бы не Настя. Возможно, бугай размозжил своим кулачищем мою голову, а возможно пробил бы грудную клетку и вырвал мое сердце. Но мне суждено было остаться в живых. Девушка вдруг бесстрашно повисла на этой самой руке бугая и завизжала:
— Помогите!!!.. — но ее крик был гласом вопиющего в пустыне. Желающих прийти к нам на помощь не оказалось.
Бугай стряхнул с себя девицу, как пес игривого щенка. Она отлетела в сторону, однако тут же с упорством одержимой вновь бросилась на верзилу. К нему на помощь пришел один из приятелей, пока еще не участвовавший в драке. Он отцепил девчонку от верзилы и пятерней ударил ее в лицо. Настя попятилась, споткнулась и упала в траву. Этот эпизод драки девушки с бугаем и его приятелем длился считанные секунды, но мне их вполне хватило, чтобы очухаться. Собрав всю свою волю в кулак и вложив в него же всю имевшуюся у меня в запасе силу, я заставил себя сосредоточиться и заехал этим мощным оружием снизу в челюсть отвлекшегося от меня противника. Бугая будто оторвала от земли невидимая сила, развернула в воздухе и уложила на землю, раскидав в стороны руки и ноги. Все, можно открывать счет!..
…Однако рефери не успел бы досчитать и до пяти, как верзила, к моему изумлению, снова оказался на ногах. Он был взбешен как бык, получивший в загривок удар пики пикадора. Что тут началось! Бугай, изрыгая проклятья, кинулся на меня, толкнул… и я, пятясь, налетел спиной на орудующих кулаками Чуму и парня; подлетела разъяренная Настя; подскочил второй приятель верзилы и пошло-поехало! Началась самая настоящая бойня. В воздухе мелькали руки, ноги и другие части неизвестно чьих тел. В ход пошли ногти и даже зубы девушки. Дрались без единого слова, иступлено, словно бойцовые петухи на арене. Я раздавал удары направо и налево, не разбирая ни своих, ни чужих. Мне отвечали тем же. Постепенно я стал выдыхаться, слабеть — и снова нарвался челюстью на кулак бугая, и он снова пригвоздил меня к дереву. Еще удар, и еще… Теряя сознание, я на краткий миг закрыл глаза, однако успел заметить, как мне в лицо, будто в замедленной съемке, летят, увеличиваясь в размерах, сжатые пальцы бугая. Приближалась моя смерть. Но в следующее мгновение, когда я усилием воли разомкнул налитые свинцом веки, произошло невероятное. Верзила неожиданно обмяк, стал валиться на меня, и я вместо смертельного удара ощутил легкий тычок в лицо. Я оттолкнул от себя бугая… И тут, то, что я увидел, заставило меня закричать. Парень стоял, с застывшим выражением ужаса на лице, прижав левую руку к груди. Из нее торчала рукоятка ножа. Того самого ножа, который я оставил на столе в кафетерии, и который потом куда-то запропастился вместе с салфеткой. Как и куда он исчез, сколько я позже не напрягал свою память, вспомнить не мог. Бугай зашатался, захрипел и повалился на землю на бок, орошая свою одежду и траву кровью. Клубок дерущихся мгновенно распался. Обступив бугая, враждующие стороны молча пялились на корчащееся в судорогах тело, еще не осознавая в полной мере, того что стряслось.
— Так они же его прирезали! — наконец с удивлением и испугом тихо произнес один из парней. — Они его грохнули, Колян!..
…И тут невдалеке раздалась трель милицейского свистка. Откуда здесь взялись представители охраны правопорядка было непонятно. Это был тот случай, когда я мог сказать, что милиция прибыла не вовремя.
— Шухер, Колян, сматываемся! — вскричал все тот же парень и кинулся наутек.
Второй припустился следом за ним. Побежал и Чума. Милицейский свисток перешел на истеричную трель, и все трое прибавили прыти. Я стоял оглушенный, ни в силах сдвинуться с места. Это был шок, паралич, клиническая смерть. Таких потрясений я в своей жизни еще никогда не испытывал.
Вывела меня из этого состояния Настя.
— Ну чего же ты стоишь?! — крикнула она мне в самое ухо. — Бежим! — и девушка дернула меня за руку.
Черт ли меня дернул в тот момент, ангел ли хранитель, но я побежал с каждой секундой все убыстряя и убыстряя бег.
ДРУГ ДЕТСТВА
Я, в общем-то, личность давно сформировавшаяся — некурящий, малопьющий, морально устойчивый. И какого черта я тогда побежал ума не приложу. Как я добропорядочный гражданин, воспитатель, мог так поступить?.. Это было какое-то наваждение, минутное проявление слабости, о которой я впоследствии не раз сожалел. Страх, животный страх гнал, хватал меня за пятки, когда я бежал рядом с девчонкой, не думая о последствиях. В то время я хотел лишь одного: оказаться как можно дальше от того места, где на земле лежал умирающий бугай.
У центральной дороги мы с Настей расстались. Я перебежал дорогу, нырнул в темноту дома, затем
"А как я должен был поступить там у стен гостиницы? — снова и снова возвращался я к одному и тому же вопросу. — Дождаться милиции и рассказать о том как все произошло? О том, что я взрослый мужик связался с парнем и девчонкой, затеял драку, а потом в ней одному из ребят всадили под ребра нож?" Если по совести, то именно это я и должен был сделать… Но… но… В общем, мне не было оправдания… Хотя не все еще потеряно, я мог вернуться, и сдаться, однако продолжал идти по кварталу, теша себя надеждой, что бугай останется жить. Не может же вдруг такой пышущий здоровьем верзила взять и умереть. Наверняка подоспели милиционеры, вызвали "Скорую помощь" и бугай сейчас находится в руках опытных врачей. Как бы там ни было, одно я знал точно: нож в бугая я не всаживал, а, следовательно, — как я считал — перед законом был чист. Ну, а что касается морально-этической стороны не дававшего мне покоя вопроса, что ж, пусть мой малодушный поступок останется черным пятном на моей совести. Живут же люди с грузом на душе и потяжелее. Свыкнусь. Никто из компании меня знать не знает, а значит, милиция не найдет. Так что нужно взять себя в руки и поскорее забыть обо всем том, что случилось сегодняшним вечером.
Так, успокаивая себя, я дошел до конца квартала, где в окружении высоких деревьев стоял пятиэтажный дом. Стрелки часов показывали двадцать минут двенадцатого. Многие окна пятиэтажки светились, жильцы еще не спали, но возле дома было пустынно. Никем не замеченный я прошмыгнул в полутемный подъезд и стал подниматься на третий этаж.
Серега Рыков, как я уже упоминал, мой однокашник. Насколько я помню, в школе он ничем не выделялся, в лидерах никогда не ходил, так, неприметная личность, с которой-то дружбу особо никто не водил. Впрочем, было у Сереги одно качество, которое отличало его от других ребят. Он был страстный радиолюбитель. Рыков вечно носился с какими-то транзисторами, конденсаторами, диодами, сопротивлениями и прочими радиодеталями. Приставал к физику с микросхемами, сам неплохо в них разбирался, и для него собрать какую-нибудь цветомузыку, электрический звонок с несколькими мелодиями или даже радиоприемник не составляло особого труда. После школы он поступил в институт связи, а после его окончания долгое время работал на телевизионном заводе инженером. Однако в связи со сменой страной социалистического курса на капиталистический, ушел со ставшего вдруг мизерным оклада на большой, к солидному — скажем так — бизнесмену личным водителем. Ездил Серега на новеньком "Мерседесе" с выданным шефом сотовым телефоном на поясе и, похоже, жизнью был доволен. Работой босс особо не загружал, вызывал, когда потребуется по сотке, так что машина часто оказывалась в личном Серегином распоряжении, чем он без зазрения совести и пользовался. И вот появилась с некоторых пор в Рыкове некая вальяжность, медлительность и показная невозмутимость, свойственная людям неожиданно попавшим из грязи в князи. Но таким Серега был не всегда, а чаще в те моменты, когда привозил шефа с какого-нибудь кутежа, где на правах водителя, слегка общался с сильными мира сего, и окружавший тех людей ореол величия волей-неволей касался своим сиянием и Рыкова. Возвращался Серега восвояси под впечатлением проведенного с боссом времени, осиянный лучами чужой славы, с ложным нимбом над головой. Вот тогда он и начинал говорить с людьми снисходительно-покровительственным тоном сошедшего с небес, слегка приблатненного святого. Но постепенно свечение над головой Рыкова рассеивалось, и он становился самым обычным парнем.
И еще одна страсть была у Сереги, которую он приобрел уже после окончания института, — страсть жениться. Жен у Рыкова было пять, не скажу одна другой краше, но, в общем, не уродливые. По утверждению Сереги жены любили его до безумия, и по его же утверждению, служили ему верой и правдой. Помимо имени, данного его женам родителями, у них было неофициальное звание, присвоенное им супругам в соответствии с тем, в какой последовательности они состояли у него на службе. Итак "первая" жена Ира состояла с ним в законном браке семь лет. Она единственная из всех бывших жен, кто подарил ему ребенка. "Вторая" жена, тоже Ира, прожила с ним три года. Между прочим, старше Сереги на десять лет, между прочим, танцовщица и, между прочим, до сих пор, не смотря на бальзаковский возраст, сохраняет прекрасные формы. "Промежуточная" или гражданская жена Лена — срок сожительства шесть месяцев. "Очередную" жену Таню, самую молодую двадцатидвухлетнюю особу любил он года два. Альянс с "последней" женой Ольгой у него продлился три года, и вот несколько месяцев назад благополучно распался. Так что пока Серега ходил в холостяках, в весьма несвойственном для него "семейном положении", и уже поговаривал о шестой "новой" жене. Судить Рыкова за многочисленные браки и разводы я не берусь потому, как сам разведен, однако не в пример ему, заводить вереницу жен не собираюсь. Особой дружбы я к Сереге не испытывал, общих интересов у нас было мало, а потому нас связывали чисто приятельские, ни к чему не обязывающие отношения, какие могут связывать двух неженатых мужчин. Иногда как, например, сегодня, мы встречались.