И ты познаешь любовь

Артемова Алла

– Следовательно, моя работа будет заключаться в том, чтобы обучать девушку немецкому языку?

– И не только в этом, – задумчиво произнес Генрих и как-то странно посмотрел на Витхайт. Его голос потерял суровый тон и принял умоляющий. – Не только.

III

Дом был великолепен. Двухэтажный, из розового кирпича с белыми колоннами, оконными наличниками на фронтоне, он возвышался посередине двух акров живописной местности и соединял в своем архитектурном решении все лучшее, что было накоплено в мировой архитектуре начиная с XVIII века. К дому вела извилистая тропа, окруженная дикорастущими лиственными деревьями, между которыми расположились аккуратно разложенные, поросшие мхом и травой большие камни. Из камней выложена и тропа, ведущая к арочному парадному входу.

На первом этаже дома вдоль длинного прямого коридора слева и справа

были расположены комнаты. Несколько из них отведено под обширную библиотеку. Книг было великое множество – от энциклопедических томов Вальтера и Руссо до книг греческих и латинских авторов. За библиотекой – ряд жилых комнат, ванная и особо устроенный огромный бассейн. Самая большая комната – овальная столовая с пятью окнами, выходящими в сад. За столовой, где благодаря белым стенам и массе света всегда нарядно и красиво, расположена бильярдная, а за ней – гостиная с красной мебелью и зеленовато-фисташковыми обоями. Широкая, покрытая мягким ковром лестница, вся уставленная цветами, вела на второй этаж, который был полностью отдан под покои. Каждая из четырех спальных комнат имеет свой неповторимый интерьер, но теплые оранжевые и бежевые тона присутствуют везде: на мебели, фрамугах и дверях.

Комната Ольги, обставленная богато и с большим вкусом, напоминала спальню фаворитки французского короля Людовика XV, мадам Помпадур: широкая кровать, застланная белым атласным покрывалом, по которому разбросаны розы, вышитые бледно-розовыми шелковыми и золотыми нитями, большой платяной шкаф, трюмо с овальным зеркалом, маленький столик и несколько стульев. Мебель – белого цвета с позолотой. Дизайнер, который оформлял интерьер комнаты, предложил господину Дитриху несколько вариантов, учитывающих стиль и моду сороковых годов XX века, но Генрих отверг их и предложил свой, более изысканный и романтичный. Он хотел, чтобы спальня была самой красивой и уютной комнатой в доме и понравилась Ольге. Однако ни изысканно обставленная спальня, ни великолепный дом с садом не поразили воображение девушки. Она взирала на всю эту роскошь и богатство с полным равнодушием. Ольга смутно помнила, что было с ней после того, как она в замке убила американского офицера. События почему-то целиком выпали из ее памяти. Но зато она хорошо помнила тот момент, когда, проснувшись однажды утром, поняла, что находится не в замке. Прекрасно обставленная комната была ей совсем незнакома. Потом появился маленький щуплый старик. Он разговаривал с ней по-немецки – тихо, словно боялся, что кто-то услышит его, но Ольга ни слова не понимала, хотя нет… несколько слов она все-таки поняла. Старик, обращаясь к ней, все время называл ее милой девочкой.

«Где я? Что со мной произошло? Прошу вас, объясните мне», – хотела выкрикнуть Ольга старику, но в горле точно ком застрял.

Ольга попыталась глубоко вздохнуть, но боль в сердце парализовала ее, и она погрузилась в черную пустоту. Это состояние длилось бесконечно долго. Ольга то приходила в себя, то вновь погружалась в полузабытье. Иногда, как сквозь темную пелену, она видела перед собой немецкого офицера. Правда, тогда ей казалось, что это всего лишь сон. Офицер сменил немецкую форму на гражданский костюм, сидевший на нем безукоризненно, был чисто выбрит и… Нет, это просто невероятно, но его глаза не были похожи на те ледяные глаза, которые пугали ее жестоким бесчеловечным взором. В них была умоляющая нежность. Взгляд немца стал ясным, открытым и проникал в самую душу.

А между тем дни медленно сменялись днями. Унылые и безрадостные, они были похожи один на другой, и поэтому каждый час казался Ольге бесконечным – так много слез было пролито ею и так много мыслей проносилось в ее милой головке. И даже ночью она не могла заснуть крепким спокойным сном. К ней приходили зловещие видения, где все переплеталось: немец, дом, который был красив, но казался страшным снаружи и еще страшнее внутри, зловещие голоса и ее постоянные скитания по лабиринту, из которого она никак не могла выйти. Ольга просыпалась в ужасе и, оглядываясь вокруг, долго не могла понять, как и почему оказалась в этой незнакомой комнате. Мало-помалу к ней возвращалось сознание грустной действительности.

Дом, в который привез ее немец, не имел ничего общего с мрачным холодным замком, но несмотря на это, Ольга по-прежнему чувствовала себя пленницей. Что же делать и что предпринять, чтобы навсегда освободиться от немца? В голову ей приходили самые дикие фантазии: поджечь дом, убежать или вновь попытаться убить офицера. Думая о немце, она готова была стать убийцей, думая о себе – призывала смерть. Ольга вздрагивала от этих мыслей, но они, оставив ее на несколько минут, вновь возвращались, и она опять начинала искать выход из создавшегося положения, в котором оказалась не по собственной воле. Ее мозг и сознание

были бесконечно напряжены, а от собственной беспомощности больно щемило сердце. Целыми днями Ольга проводила в каком-то странном движении, то ходила взад и вперед по комнате, то временами в каком-то исступлении бросалась на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, замирала, то через минуту вставала и опять ходила. Она старалась привести в порядок мысли и чувства и на что-то решиться, но не могла. При этом она задавала себе один и тот же вопрос: «Почему я все еще нахожусь в этом доме?». Ольга более не узнавала себя и в первую очередь потому, что боялась взглянуть правде в глаза. Немецкий офицер, который совсем недавно был так жесток и безжалостен с ней, точно переродился в другого человека. Он держал ее подле себя, окружив заботой и вниманием, словно она королева. И вот однажды Ольга проснулась ранним утром, небрежно откинула руки на подушки и зачарованным взглядом окинула комнату, словно видела ее впервые. В лучах солнечного света она показалась ей великолепной. За окном было слышно пение птиц. Теплый воздух врывался в полуоткрытое окно и наполнял комнату ароматом цветущих роз. Ольга поднялась с постели, подошла к окну и распахнула его настежь. Нечто совсем незнакомое носилось в теплом воздухе. Ольга ощутила душевный подъем и необыкновенную легкость во всем теле. Ее душа точно вырвалась из темных застенков, где долгие месяцы была во власти страха и одиночества, и устремилась в новый, доселе неведомый ей мир. Ее охватило желание танцевать и петь, хотелось обнять само солнце. А ведь ничего особенного не произошло. Просто душа человека не способна постоянно пребывать в угнетенном состоянии и испытывать только тревогу и отчаяние. Невольно Ольга вспомнила слова, сказанные Ядвигой.

«Жизнь сама по себе не может быть дурной, она такова, какой мы сами себе ее представляем. Она слишком коротка, чтобы можно было терять драгоценные минуты, оплакивая свои неудачи. Никогда не следует руководствоваться ненавистью и гневом, они плохие советчики. Чтобы добиться желаемого, необходимо быть спокойной и рассудительной. Невозможное может стать возможным, если этого очень желать и направлять все свои силы на исполнение заветной цели».

Ольга только сейчас поняла истинный смысл этих слов. Проведя рукой по волосам, она с необычайной легкостью, которая появилась у нее вместе с чувством уверенности в себе, подошла к платяному шкафу и открыла его. Девушка выбрала креповое темно-синее платье в белый мелкий горошек с маленьким кружевным воротником, приложила к себе и посмотрела в зеркало. На Ольгу смотрела незнакомая девушка с бледным и печальным лицом. Однако эта девушка с прозрачной красотой призрака была хороша. Переодевшись, Ольга спустилась по лестнице и вышла в сад. Она пошла по дорожке вглубь сада. Вдоль дорожки рос кустарник, аккуратно подстриженный заботливой рукой садовника, а впереди виднелась плантация великолепных чайных роз. Ольга направилась к ним. При виде незнакомого мужчины, который полол сорную траву вокруг роз, Ольга невольно вздрогнула и настороженно застыла, не решаясь двинуться дальше.

Звук приближающихся шагов заставил мужчину прервать работу. Он выпрямился и, повернувшись в сторону Ольги, тихо по-немецки поздоровался. Ольга ответила ему легким кивком головы. Мужчина был явно смущен, это было заметно по его рукам, которые судорожно сжимали садовый инструмент. Ему было на вид лет пятьдесят, высокий, худощавого телосложения с крепкими мускулистыми руками. «Возможно, этот мужчина денщик немецкого офицера», – подумала Ольга и внутренне усмехнулась. Шульц (зрительная память не обманула Ольгу), пытаясь скрыть волнение, охватившее его при виде девушки, после минутного молчания произнес несколько фраз, смысл которых Ольга поняла только после того как мужчина срезал садовыми ножницами самую красивую розу и протянул ей.

– Спасибо. Она очень красивая, – сказала Ольга и осторожно, стараясь не уколоться, взяла розу.

– Красота этой розы не может затмить вашу красоту, – с восторгом произнес Шульц.

– Я не понимаю вас, – Ольга улыбнулась и покачала головой.

Шульц тоже улыбнулся и стал жестами объяснять смысл сказанных им слов.

– Поняла, поняла… Вы сказали, я красива, как и эта роза, – глаза у Ольги заблестели. – Вы с такой любовью ухаживаете за цветами, наверное, потому что любите их.

Теперь настала очередь Шульца покачать головой. Ольга показала на цветы, затем коснулась рукой Шульца.

– Да, я люблю цветы еще с детства. Мне доставляет большое удовольствие ухаживать за ними. Они живые и, так же как и люди, понимают доброе отношение. Когда мы переехали в этот дом и я увидел запущенный сад, мое сердце болезненно сжалось. Я предложил господину Дитриху свои услуги и стал помимо работ по дому выполнять работу садовника.

Из сказанного Шульцем Ольга поняла лишь фамилию Дитрих.