И тысячу лет спустя. Ладожская княжна

Максимова Ксения

Однако, она была права. Как только крест возвели, гвозди разорвали ладони Димитрия, и он упал на пол с продырявленными руками. Монах катался по полу от боли, извивался и продолжал молиться.

— Значит, забивайте в кисти! — отдал новый приказ Синеус, который был еще злее, чем прежде, из-за своего сорванного представления. — И в пятки!

Димитрий не дожил до этого момента. Он умер от болевого шока, и все же варяги распяли его мертвое тело на кресте, а затем оставили Марну сидеть одну в храме, заперев ее внутри. Одного они не учли. Марна строила этот храм сама, и конечно же,

в нем была лазейка. Она вскрыла плиту у одного из алтарей в полу, и там оказалась связка ключей: от храма, от главных дверей крепости, от темницы и от тайной кладовой, где хранилось оружие на всякий случай. Марна знала, что храм оставили охранять одному из варягов, и потому ей пришлось вырвать гвоздь из пятки Дмитрия, но тот варяг стоял у главных дверей, а не черного выхода, который Марна также сконструировала на всякий случай. Она ловко открыла заднюю дверь ключом. Дружинник, услышав это, тут же побежал на шум, но Марна ему легко вспорола глотку ржавым длинным гвоздем. Следующей целью было добраться до кладовой, а затем темницы, чтобы вызволить оттуда свергнутых конунгов.

Молиться в храме Марну оставили на целую ночь, и потому сейчас Синеус скорее всего сладко спал, обнявшись с рабыней после выпитой браги. В кладовой Марна нашла два меча, из которых взяла один, ножичек и лук с колчаном из двадцати стрел, предварительно отравленных.

— Пойдет, — снарядившись, Марна нашла в кладовой мужской костюм и заперлась изнутри, чтобы переодеться. Вёльва засучила рукава, затянула потуже пояс, заправила штаны в сапоги и завязала узлом волосы. У нее чесались руки, чтобы пойти и тут же убить Синеуса, а уже затем вызволить конунгов, но она знала, что они сделают это сами без ее помощи, как только она их выпустит.

Марна убивала всех варягов, которые встречались ей на пути. Она не жалела ничьего живота, вспарывая им кишки или стреляя в глаза из лука. Больше ничего не вызывало у нее сожаления. И если после смерти Бруни еще был шанс на спасение ее души, то после содеянного Синеусом, она сама лично продала свою душу дьяволу, не только не взяв награды, но даже доплатив за это. Когда она убила последнего дружинника, войдя в темницу, все конунги и их люди подлетели к своим решеткам, чтобы посмотреть на своего спасителя.

— Вёльва! Я знал, что ты придешь за мной, — зашептал симпатичный Бьерн.

— Она за мной! — смеялся надменно постаревший от горя и предательства брата Рёрик.

— Да всех она выпустит, — качал головой Аскольд, и только Эрик молчал.

— Выпущу всех, — согласилась Марна, заходя важной поступью в коридор темницы. — Но только если отдадите мне сына и Иттан, а после отпустите нас, а сами убьете Синеуса.

Конунги пошептались, но делать было нечего, как только соглашаться на условия вёльвы — не прозябать уже остаток жизни здесь, в Ладоге, надобно погибать в бою. И как только она выпустила каждого, мужчины тут же подхватили ее за обе руки и потащили за собой в крепость.

— Прости вёльва. Синеуса мы убьем, но вот тебя не отпустим, — извинялся Бьерн и целовал ее в щеки.

— Сукины дети, — шипела тихо Марна. — Вы же знаете, что я все равно выберусь!

И навстречу им вдруг из ниоткуда, словно на слова Марны,

как на заклинание, вылетел Олег. С ним же был и Райан, который привел его через тайный ход, и теперь они искали Марну. Бой был долгим, и никто не мог одержать победу, пока Аскольд, наконец, не ранил Олега, но Райан тут же убил его.

— Хватит! — прогремела Марна и встала между воющими сторонами. — Хватит! — она топнула ногой. — Синеус ваша цель! Синеус предал вас! А вы здесь, как мальчишки, тратите время друг на друга непонятно зачем!

Рёрик, тяжело дыша, опустил меч. То же самое сделал и Бьерн с Эриком.

— Снаружи слишком много других дружинников! Вы должны либо убить их, либо переманить обратно на свою сторону!

— Если мы убьем Синеуса, то люди снова станут наши, — подытожил Бьерн.

— Ну вот!

— Так вперед же! Вперед!

И Бьерн, Рёрик и Эрик помчались прочь из темницы, чтобы вернуть свою былую славу и статусы.

— Олег, ты как? — Марна подбежала к бывшему мужу, чтобы посмотреть его рану.

— Все в порядке, это всего лишь рука.

— Мне так жаль, Райан. Они убили Димитрия, — Марна слегка коснулась плеча своего возлюбленного. — Прошу вас, бегите открывать ворота. Я пойду на поиски Синеуса и своего сына.

— Ты видела Паука?

Марна покачала головой.

— Я слышала, Иттан убила его.

У Олега были глаза на мокром месте, но он не удержался, и все же заплакал.

— Пора идти, — Марна поцеловала его в макушку, поправила меч за своим плечом и побежала прочь.

Когда она достигла спальни Синеуса, ей пришлось умертвить шестерых варягов, одного раба и быть раненной в ногу, и потому к кровати спящего конунга Марна уже подходила ковыляя.

— Ты думаешь, я не ждал тебя, — голос раздался откуда-то сзади. Марна сдернула одеяло и поняла, что в постели была рабыня, которая тут же начала умолять не трогать ее.

Марна повернулась и замерла. Там, в потемках комнаты, она видела Синеуса с младенцем в руках.

— Я убью его, и это будет моим почти последним подарком для тебя. Останется только Райан. Он ведь здесь, так?

— Синеус, ты сошел с ума! Остановись! Ты сам не похож на себя! В тебе демон! — шептала Марна в ужасе, понимая, что в руках Харальда был ее сын.

— Это так напоминает мне нашу первую встречу… помнишь, как я вспорол брюхо той девочке? Я сделаю то же самое с ним! — и тогда Харальд бросил ребенка на стол, стоящий слева от него.

— Не смей! — Марна попыталась подойти, но рабыня тут же, по знаку Синеуса, накинулась на нее со спины, повисла на ней, словно кошка, и принялась кусать за шею зубами. Это было смертельно больно!

Харальд не стал устраивать сцен. Он тут же вынул нож и начал истязать тело младенца, протыкая насквозь его сердечко, почки, легкие, кишки…

— Нет! Нет! Нет! — Марна упала на колени, и рабыня вырвала кусок ее шеи зубами. Тогда неизвестные силы, которые обычно зовут материнскими, появились в Марне. Она скинула с себя рабыню, обнажила меч и снесла ей голову. Синеус скинул младенца на пол, но тело его больше не напоминало человеческое, и Марна в темноте не могла разглядеть личико Святослава — у него больше не было личика.