И в болезни, и в здравии, и на подоконнике
Шрифт:
– Да ебаный ты в рот!
– Не вставай! – заорала сзади Делла. – Халаклак!
Что-то невидимое, но ощутимое, как воздушный удар, промчалось мимо Стэна, вздымая над тротуаром снежную крошку. Бетон на мгновение свергнул глянцевой коркой льда, и беглец, взмахнув непропорционально длинными, как лапы у богомола, руками, на полном ходу въебался мордой в землю. А вместе и ним и парочка случайных прохожих, которым не посчастливилось выйти из дома.
Пока Стэн медленно вставал на колени, а потом и на ноги, Делла решительно пересекла
– Я кому сказала: лежать!
Уже поднимающийся на четвереньки продавец амулетов булькнул и сполз на землю. Стэн наклонился, сдернул с тощей шеи гри-гри, обрывая противоестественную цепочку везения, и защелкнул наручники на мосластых запястьях.
– Все, сука. Отбегался. Ох, мать твою, - с трудом разогнувшись, Стэн потер кулаком многострадальный копчик.
– Что, больно?
– Как будто лом в жопу засадили. Причем острым концом, - Стэн потянул задержанного вверх, с облегчением ощущая, что тело само поднимается в воздух.
– Спасибо. Подержи его, а то я вообще на ногах не стою.
Бессовестно цепляясь за брюнета, которого левитировала Делла, Стэн дохромал до машины и медленно опустился в кресло. Спину прострелило огненной вспышкой боли.
– Блядь! Кажется, мне нерв защемило, - пожаловался Стэн и мрачно оглянулся на скорчившегося на заднем сиденье брюнета.
– А вы мне зубы выбили! – неожиданно писклявым голосом отозвался тот и облизал начинающие распухать губы.
– Я жалобу подам! Это произвол! Вы не можете просто взять и…
– Шаанти. Акара, - взмахнула палочкой Делла, и брюнет, запнувшись на середине фразы, с деревянным стуком опрокинулся на передние сиденья. – Да чтоб тебе! Не в эту сторону! – упершись в грудину, Делла оттолкнула оцепеневшего, словно по команде «замри», задержанного, и тот, утратив равновесие, сполз на пол.
Делла проводила его тоскливым взглядом.
– Да еб же твою мать... Ну что, борец за конституционные права, будем этого мудака поднимать?
Стэн попытался сдвинуться вперед, охнул и застыл, прикусив нижнюю губу.
– Нахуй. Пусть так лежит, сука. Можешь мне спину вправить?
– Обезболить могу.
– Давай хоть так, - уныло согласился Стэн. – Ебучие амулеты. Приедем – лично эту дрянь ему в жопу засуну.
– Ого! – Манкель задрал брови так высоко, что Стэн всерьез задумался, можно ли потянуть мимические мышцы. – Вас этот задохлик так отмудохал?
– У этого задохлика амулет вообще-то, - обиженно буркнула Делла и подтолкнула задержанного в спину. – Давай, шевелись, везунчик хренов.
Брюнет перешагнул порог кабинета и остановился, затравленно озираясь.
– Поправь Стэну спину, он упал неудачно, - попросила Делла, доставая палочку. – А я пока этого гандона обыщу.
На лицах у Манкеля и Стэна отразилась совершенно одинаковая досада.
– Что случилось?
– Поскользнулся
Не помогло. Манкель поперхнулся кофе и заржал, как упряжной битюг.
– Героическая травма жопы! Я должен упомянуть об этом в рапорте!
– Нахер иди, - обреченно отмахнулся Стэн и прислонился к стене ровненько-ровненько – хоть ватерпасы сверяй.
– Знаешь, Паттерсон, когда я был стражем, мне обычно голову пытались проломить. И это логично, потому что в голове у меня мозги. А тебе в первой же стычке отшибли жопу. Почему бы это?
Стэн молча показал веселящемуся Манкелю средний палец.
– Я бы на твоем месте, Паттерсон, срочно принял меры. Делл, ты ему на День Святого Валентина джинсы заговоренные подари – со щитом на заднице!
– Петер, блядь, делом займись! – огрызнулась Делла, сосредоточенно обшаривая карманы задержанного. На столе уже громоздилась куча какого-то хлама: монеты, разноцветные камешки, смятая пачка сигарет, обрывки бумажек, исписанные мелким вихляющим почерком. – Как человека же попросила!
– Ладно, боец, поворачивайся, - смахнул слезы с лица Манкель. – Буду лечить.
Стэн, поколебавшим, развернулся.
– И что мне делать?
– Снимай штаны и пригнись.
– Петер, еб твою мать!
– Ладно, Делл, ладно. Все. Я мрачен и суров, как тень отца Гамлета. Ничего не делай, Паттерсон. Просто стой и не дергайся.
Манкель что-то забормотал на санкскрите, и Стэн почувствовал, как от ягодиц к пояснице расползается тепло. Жар разливался волнами, собираясь в одной точке чуть пониже крестца, пульсировал и нарастал. Тупая, уже почти привычная боль усилилась, вгрызлась игольно-острыми клыками в поясницу. Стэн стиснул зубы и сжал кулаки, чтобы не застонать.
– Вот, нашел. Сейчас, - Манкель шагнул к нему, навис, заслоняя солнечный свет, и тыкнул палочкой чуть повыше задницы. – Кушала.
Горячая точка под крестцом вспыхнула, Стэн дернулся, как будто его раскаленным прутом в жопу ткнули, и обмяк. Боль ушла. Осталось мягкое, тягучее тепло, как после хорошего массажа, и странное чувство легкости – по крайней мере, в отношении задницы странное.
– Нормально?
– Отлично. Спасибо, - отлип наконец-то от стены Стэн. – Манкель, я тебе должен.
– Вы мне все должны. Но я святой человек, поэтому никогда не взыскую долги, - торжественно провозгласил Манкель, убирая палочку в чехол на предплечье. – Ну что там, Делла? Есть что-нибудь интересное?
– Амулет, пара оберегов, незарегистрированная палочка. Остальное - хлам, - кивнула на кучку барахла Делла. – Мы тебе еще нужны?
– Хотите слинять пораньше?
– Очень хотим. У нас переезд – если начнем сейчас, до вечера закончим.
– Вы все-таки сняли квартиру! – то ли изумился, то ли обрадовался Манкель.
– И где же?