И в засуху бессмертники цветут... К 80-летию писателя Анатолия Знаменского. Воспоминания
Шрифт:
Прошли годы напряженной работы, неутомимых поисков и учебы, которые и обеспечили в будущем высокую литературную профессиональную культуру.
Особо отметим, что красной нитью через книги Знаменского проходит мысль о русском народе, о лучших чертах его характера в борьбе за социальное освобождение — о мужестве и отваге, героизме и самопожертвовании, стойкости и выносливости.
Однажды я застал его в редакторском кабинете за перечитыванием страниц дневника Достоевского:
— Какая исступленная любовь к России, — сказал Анатолий Дмитриевич, закрывая книгу. — Она мучит, вечно тревожит — эта любовь, эта мысль о сущности народа,
Характерным для Знаменского было глубокое понимание и знание прошлого России, умение заглянуть в будущее. Романтическая приподнятость интонации повествования: гипербола как излюбленный художественный прием; местами откровенная публицистичность, стремление активно вторгаться в жизнь; непосредственность диалога с читателем. Он хорошо понимал природу всенародного патриотизма и показывал его пафос. Поэтому и интерес к личности писателя был огромен. Ведь настоящая литература — всегда душа и сердце одного человека, вместившего в себя
весь мир. Благие душевные порывы свойственны многим, но осуществить их дано не каждому!
Писательской манере Знаменского свойственно стремление к точности, документальности. И это не случайно.
Действительно, документально — художественные книги завоевывают ныне приличествующее серьезному жанру место в читательской аудитории. Особенно если эти книги сочетают в себе добросовестные исследования событий с должными достоинствами языка и стиля. Ведь часто на материале нескольких замечательных человеческих судеб автор раскрывает время, эпоху, исторические закономерности. Широта обобщений достигает нового уровня. Здесь важен сам выбор писателя: показать время и развитие событий. Вот уж поистине — минерал лучше рассматривать на изломе, а человеческие судьбы на стыке времен!
В начале 70–х годов Анатолий Дмитриевич задумал роман «Красные дни» (первое название «Золотое оружие») и, собрав материал о командарме Ф. К. Миронове, его соратниках, Знаменский берется за перо, чтобы исполнить долг памяти: сохранить для потомков подвиги борцов за социальную справедливость.
И он начал писать прямо-таки «запоем», практически без перерывов, лишь изредка отрываясь от рукописи, выходил на улицу, но и здесь мысли не оставляли его. Он вспоминал свою нелегкую жизнь, жизнь своих товарищей — живых и мертвых. Из глубины памяти возникали давно забытые эпизоды, встречи, диалоги — так ясно, словно это было вчера. Постепенно шло уточнение замысла и намеченные линии, образы приобретали индивидуальные особенности и краски.
Писал страницу за страницей, отвлекаясь только для того, чтобы заглянуть в документ, взять письмо, книгу: помогали навыки исследователя и желание быть скрупулезно точным. Иногда он напевал мелодии песен тех времен, вспоминал забытые слова. Речевые характеристики персонажей отшлифовывал, мысленно представляя тот или иной эпизод. Нередко — импровизировал — и все яснее видел и слышал людей, населяющих его произведения.
В художественном отображении военного подвига командарма 2–й Конной Ф. К. Миронова писатель видел путь к философскому постижению жизни: своих героев он подвергал предельным испытаниям. Именно в таких критических ситуациях проходит проверку сила, воля, надежность. Многоохватное произведение Знаменского поражает искренней жизненностью.
В романе «Красные дни» нет покоя, нет обыденного состояния
Примечательно то, что Анатолий Дмитриевич творил на виду у всех нас, его товарищей, охотно делился своими замыслами, читал отдельные главы. Как всякий большой художник он был творчески щедр. Благодаря хорошему дару импровизации, он нередко во время публичного чтения находил более точные слова и даже целые эпизоды.
Хорошо помню открытое партийной собрание писательской организации в начале 1986 года. Знаменский представил на нем свой творческий отчет. Выступавшие коллеги — писатели отметили четкую патриотическую позицию писателя, точность нравственных критериев в его произведениях.
Особое внимание участники собрания уделили именно работе Знаменского «Красные дни». Как подчеркивалось в выступлениях, писателю удалось масштабно рассказать об участии казачества в трех революциях и Гражданской войне, преимущественно на Дону и Кубани. Было отмечено использование документальных вставок в ткань художественной прозы. Документализацией Знаменский решал наиболее трудную задачу — сделать роман убедительно — достоверным!
«“Красные дни”, — было подытожено на собрании, — широкая панорама социальных потрясений. Показ жизни и борьбы, столкновение интересов классов и групп; поэтизация мужества и подвига трудового народа в борьбе за свободу, утверждение главенствующей роли коллектива перед отдельным «Я».
Вскоре после выхода романа состоялось и его обсуждение
в Доме политического просвещения. О «Красных днях» кубанцы уже многое знали из публикаций в газетах и журналах. Поэтому зал, где проходила презентация, был полон.
В фойе читателей ожидал сюрприз — стенды с фотографиями героев книги. Многие снимки писатель отыскал в архивах и получил в дар от ветеранов Гражданской войны. Состоялось обсуждение романа. Выступающие давали высокую оценку труда писателя. Анатолий Дмитриевич отвечал на многочисленные вопросы читателей, рассказал о том, как рождался роман, как работал…
Определенное место в творчестве Знаменского занял образ Владимира Ильича. Интересна оценка поведения Ленина в один из самых тяжелых моментов в истории Советского государства, накануне Брестского мира. Враги партии — троцкисты, бухаринцы хотели в 1918 г. ввергнуть Россию в самоубийственную войну «во имя мировой революции». Ленин обрушился на противников мира с жесточайшей критикой с трибуны седьмого партсъезда, который и принял точку зрения Ленина.
«Важнейший феномен ленинской личности, — писал Знаменский, — его человеческое неравнодушие к жизни, нетерпимость к произволу и гримасам быта, неукротимость в борьбе за справедливость… Известно, каким острым был вопрос о казачестве. Троцкий и его сподвижники отказали в доверии казакам. Ленин же поддержал работу казачьего отдела ВЦИК и 1–го июня 1918 года подписал декрет о приобщении трудовых казаков к советской работе на местах и мобилизации их в красноармейские части».
В своих произведениях писатель часто возвращается к зловещей роли Троцкого в судьбе казачества. Вопреки решениям Восьмого партсъезда Троцкий продолжал гнуть линию на «нейтрализацию», либо «усмирение» казачества. И все это декларировалось в тот момент, когда красная кавалерия на юге, состоящая более чем наполовину из казаков, успешно боролась с интервентами.