И ведро обыкновенной воды
Шрифт:
"Пора вновь подводить итоги, - решил Макс, усаживаясь в машину.
– О деньгах Арно никто, кроме адвоката, не знал. Подозревать о них мог только Леон Тамиз. Но неужели он способен убить? Сомнительно. Жена? Тоже не очень-то верится. Ни о деньгах, ни о завещании она ничего не знала. Она искренне считала, что Арно до сих пор работает в "Шейдел". Роковые страсти? Возраст не тот. Но как понять ее слова насчет кары судьбы? Может, ей надоело ждать, и она сама решила сыграть эту роль? И уехала из города именно сегодня, в день убийства... Так кто же все-таки - Леон
Инспектор, так и не придя к каким-либо выводам, добрался до дома, но не успел переодеться, как раздался звонок. По хрипловатому голосу он узнал комиссара Брина.
– Ну как?
– поинтересовался комиссар.
Разговаривать Максу не хотелось. Он сообщил главное в нескольких фразах. И добавил:
– Меня смущает одно - зачем разбили стекло машины? Неужели это не имеет никакого отношения к убийству?
– Конечно!
– хмыкнул комиссар.
– И не ломай себе голову. Наверняка это сделали какие-нибудь хулиганы. Еще ночью. Давай быстрее закрывай дело. Я почти уверен, что это Леон Тамиз. Увидишь, он сразу расколется.
– Посмотрим, - отозвался Макс, думая о том, что, пока он не разузнает все о таинственных занятиях Арно, решения принимать нельзя.
– Если будет что-то новое, я вам сообщу.
Звонок Луизы Оппенбаум не очень удивил Макса. Он мог с ней не видеться целыми месяцами, но стоило мало-мальски серьезному происшествию привлечь внимание прессы, как Луиза сразу же его находила. Став не так давно вице-директором известной косметической фирмы и превратившись по совместительству в хозяйку модного салона, где охотно собирались отечественные и заезжие знаменитости, она стремилась постоянно быть в курсе событий.
Удостоиться приглашения в ее салон считалось престижным. Здесь бывали богатые бездельники, модные певцы, популярные писатели, с которыми охотно болтали видные политические деятели, серьезные ученые.
Любил провести там время и Макс Карти. Доступ в салон позволял ему получать информацию из самых неожиданных источников. К тому же... Инспектор до сих пор испытывал к очаровательной хозяйке чувство куда более глубокое, чем просто дружеская симпатия.
Общество собралось пестрое. Карти постоял немного у группы, окружившей африканского дипломата из ЮНЕСКО, потом взял у бармена бокал мартини и послонялся немного по залу. Он выслушал жалобы голливудской кинозвезды на гнетущий темп жизни в Калифорнии, поговорил с тренером национальной баскетбольной команды. Вновь подойдя к бару, он увидел, как Луиза, ускользнув от гостей, направилась к нему.
– Ну как, Макс, не скучаешь?
– Помилуй, Луиза, разве можно скучать в твоем доме?
– засмеялся инспектор.
– За полчаса я узнал о современной живописи, африканских проблемах и НЛО куда больше, чем за всю предыдущую жизнь. И стал таким же глубоким знатоком этих проблем, как те, кто мне о них рассказывал.
– Ты неисправим, - расхохоталась Луиза.
– Приятно, что служба в полиции не притупила в тебе чувства юмора.
– Что ты, если его потерять, то у нас и
– Думаю, тебе было бы интересно познакомиться с одним из моих гостей.
– В голосе Луизы зазвучали теперь нотки хозяйки светского салона.
– Его тоже интересуют социальные проблемы. Очень милый человек. Журналист. Ведь ты, кажется, никогда не относился плохо к людям из прессы.
Луиза сделала знак высокому черноволосому мужчине лет тридцати пяти.
– Разрешите вас познакомить. Макс Карти, мой давний друг, инспектор уголовной полиции. Петер Баркаш, журналист.
– Единственный из журналистов, на которого не распространяется мое лояльное отношение к прессе в целом, - буркнул Карти.
– Все дуешься на меня за ту статью?
– сокрушенно вздохнул Баркаш.
– Как, вы знакомы?
– изумилась Луиза.
– А я и не знала.
– Не все же знать хозяйке о своих гостях, - съязвил Карти.
– Даже в твоем салоне человек имеет право на личные тайны.
– Мы очень давно знакомы, - невозмутимо подтвердил Баркаш.
– Но Макс рассердился на меня...
– Что же, надеюсь, эта встреча поможет вам восстановить былую дружбу. А сейчас, извините, должна вас покинуть.
– Нелегкая работа быть хозяйкой такого салона, - добродушно сказал Баркаш, провожая взглядом Луизу.
– Но и у нас с тобой хлеб не из легких.
– Не ставь нас на одну доску, - отрезал Карти.
– Все дуешься за эту статью?
– повторил Баркаш.
– Ты не имел абсолютно никакого права...
– начал инспектор.
– ...Изображать комиссара Брина тупым, ограниченным служакой, закончил за него Баркаш.
– Ты это уже говорил мне тогда, год назад.
– И скажу еще раз. Тем более что при всех его недостатках, Брин один из немногих неподкупных и честных людей среди моего начальства.
– Послушай, Макс, - Баркаш смотрел ему прямо в глаза, - я был не прав тогда. Не разобрался. Погорячился. И сорвал на комиссаре гнев, накопившийся за время общения с его коллегами. Не по адресу выступил... Но комиссар на меня не сердится.
– Откуда ты знаешь?
– недоверчиво спросил Карти.
– Я говорил с ним на прошлой неделе. Принес ему свои извинения. Не сердись на меня и ты. А комиссар действительно оказался славным человеком.
– Вот это да!
– восхитился Карти.
– Петер Баркаш, либерал и рупор партии экологов, восхищается полицейской ищейкой Брином!
– Не язви. Либералы и экологисты не раз восхищались даже полицейской ищейкой Карти, когда тот честно исполнял свой долг порядочного человека. Мы не сомневаемся, что Макс Карти выполнит свой долг и сейчас, расследуя дело Арно.
– Дело Арно?
– мгновенно напрягся инспектор.
– Но следствие только началось. Откуда тебе известно об этом деле и почему оно тебя интересует?
– Садись, Макс.
– Баркаш жестом указал на кресло, взял с подноса у проходящего мимо официанта два бокала, сел рядом с инспектором, протянул бокал ему.
– Но прежде всего скажи: мир?