И вновь искушение
Шрифт:
Коннолл едва успел добраться до окон, когда кто-то схватил его за руку. Он раздраженно обернулся.
– Фрэнсис, не ожидал увидеть тебя здесь сегодня.
– Мне сказали, что здесь великолепные десерты, – объяснил мистер Генри. – Наверное, кто-то разыграл меня. Я вообще не вижу никаких десертов.
– Мне кажется, я видел торт неподалеку от камина, – соврал Коннолл, отступая в сторону, когда Хеннинг бросился вслед за ним.
Не дожидаясь, когда кто-нибудь еще задержит его вопросом, что он думает о погоде, Коннолл выскочил наружу
Проскользнув незамеченным мимо лорда Гандена и его последней любовницы, Коннолл направился к небольшому пруду в тыльной части сада. Услышав голос Эванджелины и произнесенный более глухим тоном ответ, он подобрался поближе. Прячась за кустами красных роз, он зацепил рукавом за острые шипы.
– Проклятие! – пробормотал Коннолл, отдергивая руку. Шипы, длинные и изогнутые наподобие зубов некоего хищного животного, вонзились глубоко в плоть.
– Знаете, я живу лишь для того, чтобы порадовать вас, – донесся восхищенный голос Дэпни из-за противоположной стороны зеленой изгороди.
Слегка отклонившись в сторону, Коннолл сумел разглядеть тонкий профиль Джилли и более массивную фигуру молодого олуха. Похоже, они собирались сесть рядом на каменной скамье.
– Я знаю, – долетел до Коннолла тихий голос Эванджелины. – И вы знаете, что я должна иметь кого-то в жизни, кто постоянно будет заботиться обо мне.
Что? Заботиться о ней? Она неоднократно демонстрировала, что вполне сумеет позаботиться о себе сама. Коннолл вернулся в прежнее положение, и хвост его сюртука задел за другой куст.
– Я умру за вас, мисс Манроу.
«Да, но истекаю кровью я», – подумал Коннолл. Ходжес, вероятно, будет рыдать по поводу ущерба, нанесенного его сюртуку. Однако тот вздор, который несут Джилли и Дэпни, беспокоил его гораздо больше.
Следующий звук, который он услышал, заставил его похолодеть. Губы чмокнули о губы. Коннолл, казалось, видел, как Дэпни прижимается к ней. Чертов браконьер! И эта мерзкая распутница… С трудом, сдержав стон, Коннолл подался назад, увлекая за собой целых полкуста роз.
– Что это? – раздался голос Дэпни. – Кто-то идет?
– Ах, дорогой, – сказала Джилли, – возвращайтесь в помещение. Я последую за вами через минуту. Да поторопитесь, милорд!
По тропе застучали тяжелые ботинки. Снова оцарапав тыльную сторону ладони, Коннолл с трудом отвел от себя упрямый куст роз.
– Ваш герой, кажется, оставил вас одну в темноте, – сказал Коннолл, огибая изгородь, чтобы увидеть Эванджелину.
Она держала ожерелье с бриллиантом в руке. Посмотрела на него и бросила в открытый ридикюль. Несколько мгновений после этого Эванджелина стояла в оцепенении.
– Вы, –
– Да, я. Хотя после того, что я подслушал, не знаю, зачем я здесь появился.
Эванджелина бросилась к нему, схватила за плечи и пригнула его, чтобы прижаться ртом к его рту. Стремясь сохранить равновесие, Коннолл ухватился рукой за ветку ближайшего вяза и прижал ее спиной к стволу дерева, после чего поцелуй стал еще крепче.
Она стонала, словно пытаясь слиться с ним.
– Чего вы хотите? – сумел он спросить между поцелуями, которые следовали один за другим.
– Мне нравится, как вы целуетесь, – прошептала Эванджелина.
– Что еще?
Подняв лицо, она нахмурилась, тяжело дыша.
– Что вы имеете в виду? Я не рыскала по кустам.
– Нет, рыскали.
Ее щеки вспыхнули.
– Ах да, я забыла! Однако я по крайней мере шла по дорожке.
Коннолл посмотрел в ее красивые карие глаза.
– Я не ошибся в отношении вас, Джилли? – пробормотал он.
– Вы застали меня… в момент слабости.
– Сомневаюсь.
– О чем вы, черт возьми, говорите?
– Почему Дэпни, почему Редмонд? – перебил он ее. – И почему вы думаете, что я буду пребывать в счастливом ничегонеделании, пока вы целуетесь то с одним, то с другим?
Она растерянно отодвинулась от него.
– Я не обязана объяснять вам все.
– М-м-м… Я заметил, что лорд Дэпни был в зеленом. Это было по вашей просьбе, я полагаю, чтобы гармонировать с вашим платьем?
– Ну и что из того? Если вы не желаете выполнить даже простейшую мою просьбу, это не значит, что все другие мужчины должны быть такими же высокомерными и упрямыми, как вы.
Кое-что начинало проясняться. Преодолевая желание почесать царапины на руке, Коннолл продолжал сверлить ее глазами.
– Так вот оно что. Вы пытаетесь стать такой, как ваша мать.
– Не говорите вздор…
– Вы хотите не любовника и даже не мужа. Вы хотите получить слугу. Кого-то такого, кто одевается в тон с вашим нарядом, подносит вам нужные вещи и ведет себя ненавязчиво и необременительно.
– Уходите! – закричала Эванджелина. Он засмеялся, покачав головой:
– Если я ошибаюсь, то, пожалуйста, поправьте меня.
– Если вы не уйдете, уйду я. – Топнув ногой, она повернулась и направилась к дому.
Коннолл смотрел, как Эванджелина удалялась в сторону канделябров, льющих желтый свет, затем сел на каменную скамью, которую освободили она и Дэпни. Проклятие! Как могла женщина, столь настойчивая и умная, как Эванджелина Манроу хотеть – даже не хотеть, а активно искать – товарища, который не мог предложить ей ничего, кроме пустой оболочки? Доход, титул и… что еще? Руку, на которую опереться?
Что бы она ни искала, очевидно, он не попадал в эту категорию. А это означало, что он мог либо отступиться от нее и позволить заполучить ее Редмонду или Дэпни, либо сделать шаг вперед и доказать ей, что она не понимает, что делает.