И вновь искушение
Шрифт:
Но раньше, чем это исполнить, у него возникло желание сделать глоток чего-то более крепкого. Он подал знак проходящему мимо лакею, после чего прислонился к ближайшей стенке, наблюдая за происходящими событиями.
– Послушай, – раздался знакомый голос слева от него. – Я едва узнал тебя, Конн.
Коннолл выпрямился, подал руку.
– Фрэнсис. Я сам себя едва узнал.
– Ты должен назвать мне имя твоего портного, – с восхищением сказал этот невысокого роста мужчина. – Я никогда не видел более потрясающего
Эти слова произнес человек, который пытался ввести моду на розовые галстуки.
– Я пришлю тебе его визитную карточку, – пообещал Коннолл. Честно говоря, этот сюртук и жилет были самыми дорогими предметами одежды, которыми он располагал, и появились они после того, как он дал портному менее сорока восьми часов на их изготовление.
– Я видел, ты прибыл с мисс Манроу? – продолжал Хеннинг.
– Верно. – Коннолл внезапно заметил смущение на лице друга. – А что?
– Да нет, ничего. Конечно же, ничего.
– Фрэнсис, сэкономь наше время и энергию и выкладывай, что ты знаешь.
Хеннинг нахмурился:
– Ладно. Сегодня я был на завтраке с Дэпни и его дружками. И он… гм… упомянул о том, что сделает предложение мисс Манроу к концу этого месяца. Похоже, у него есть определенная уверенность, что она это предложение примет.
Вероятно, примет, если Коннолл не сможет убедить ее в том, на какую жалкую жизнь она себя обрекает.
– Нет причин для беспокойства, Фрэнсис. Мои глаза открыты.
Фрэнсис пошевелил плечами.
– Ну, тогда хорошо. Потому что я…
– Спасибо, что сказал. Его приятель улыбнулся:
– Спасибо, что не убил посыльного.
В этот момент Джилли взглянула в их сторону и приподняла бровь.
– Извини меня, – сказал Коннолл, передавая Фрэнсису стакан с портвейном, – меня зовут.
– Тебя… о… Да, конечно.
Фрэнсис был не единственным, кто удивился, что Коннолл с такой готовностью откликнулся на зов. Больше беспокоило то, что Коннолл мог увидеть в ней присущую виконтессе манерность, когда он превратился в одного из пустоголовых воздыхателей. Если Джилли не извлечет урока или, по крайней мере, не поймет смысл преподанного сегодня урока, он вынужден будет признать, что проиграл дело. А это чертовски печально.
– Вот и я, мисс Манроу, – сказал Коннолл с ясной улыбкой, подавая ей стакан лимонада.
– Вот и вы, – отреагировала Эванджелина, принимая стакан. – Я уже забеспокоилась, куда вы сбежали.
Строго говоря, он был в отлучке менее пяти минут. Но поскольку он отказался от споров с ней, то лишь наклонил голову.
– Мне кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как я стоял рядом с вами. – Приношу глубочайшие извинения! Я не хотел оставлять вас в одиночестве.
Эванджелина стукнула его ладонью по рукаву.
– Вы так забавны, лорд Роли. В конце концов, это был всего лишь лимонад. – Она показала на высокую худенькую девушку, стоявшую
Он взял руку девушки и почувствовал, что она дрожит.
– Мисс Хэллоуэй. Ваш дядя – знаменитый математик, не так ли? Роберт Хэллоуэй?
Она застенчиво улыбнулась:
– Да. Он работает над новым проектом в Оксфорде.
– Его экономические теории просто изумительны! Мне доставляет большое удовольствие познакомиться с вами.
– Спасибо, милорд. Джилли откашлялась.
– Я подумала, – сказала она, переводя взгляд с Коннолла на свою подругу, – что пока я буду танцевать первый вальс вечера с лордом Дэпни, вы можете стать партнером Леандры.
Черт бы побрал этого браконьера!
– Буду, счастлив, если мисс Хэллоуэй свободна.
– О, – засмущалась девушка, – да, да! Я имею в виду, что свободна.
– Отлично. – Когда стайка снова начала хихикать, он сделал шаг в сторону Джилли: – Могу я посмотреть вашу танцевальную карту?
– Боитесь потерять второй вальс? – пробормотала она, подавая карту.
– Я просто надеюсь, что ваша любопытствующая половина перевесит ту не слишком разумную половину, которая собирается танцевать с Дэпни, – в том же тоне ответил он. Графа против второго вальса была пуста, и Коннолл вписал карандашом свое имя. – А до того времени я могу улизнуть?
– О нет, – возразила Эванджелина, отбирая у него карточку и кладя ему ладонь на изгиб локтя. – Вы можете проводить меня к лорду Дэпни.
«Раздавил бы этого молокососа!»
– Да, конечно. Все, что захотите, Эванджелина.
– Я знаю, что ваше поведение полностью противоречит вашему характеру, – фыркнула она, – так что не думайте, будто вы меня одурачили и заставили поверить, что вы до такой степени сговорчивы.
– А не хотите задать себе вопрос, почему вы, если предпочитаете сговорчивых джентльменов, все время пытаетесь втянуть меня в спор? – Он увидел приближающегося Дэпни, на его землистого цвета лице можно было прочесть колебания. – А, лорд Дэпни! Я вижу, вы завоевали первый вальс вечера с мисс Манроу, – сказал он как можно жизнерадостнее.
– Я… а… да, я завоевал, – пробормотал виконт с вымученной улыбкой.
Коннолл сдал Эванджелину виконту, спрашивая себя, способна ли она понять, как близко подошла к краю пропасти. Знает об этом строптивица или еще нет, но она его. А он не любит делиться.
– Наслаждайтесь, – сказал он ровным голосом и, не оглядываясь, ушел, собираясь найти мисс Хэллоуэй.
Второй вальс будет его. А до этого он должен найти способ убедить Джилли, что ее взгляды на семейную жизнь вообще и мужчин в частности оставляют желать лучшего. И за последнюю неделю он приблизился к пониманию того, что одно его желание преобладает над всеми остальными – он желал ее.