И вновь продолжается бой!
Шрифт:
— Как фам моя малышка? — закрыв багажник герр Майер уселся на место водителя и с гордостью похлопал по рулю. — Лимитед эдишн! Ей почти тритсать лет а выглятит как новая! Мне её купил отес на совершеннолетие. С тех пор мы вместе.
— Сразу видно, что вы любите машину. — польстил я Томасу. — Это всегда чувствуется. И машина всегда отвечает взаимностью. Я свою тоже берегу, стараюсь ни в какие говна не лезть. Жаль только не всегда получается.
— А какая у вас… тебя? — живо заинтересовался герр Майер. — Тоже «Лада»?
— Нет, — я покачал головой. — У меня «Чайка» нового образца. Тоже подарили, но не отец.
— Прошу прощения, — тут же повинился немец. — Я не хотел…
— Да всё в порядке, — я слегка хлопнул его по плечу. — Я уже давным-давно привык и не переживаю. Да и в целом не из обидчивых. Так что не стоит носиться со мной как с писаной вазой. Не разобьюсь.
— Чтош, тогда етем? — повеселел Томас. — Прошу прошения, но в гостинице кте поселилась советская телекация мест нет, и тебе сняли номер в частном пансионе. Очень хорошее место, тихое, спокойное, тебе никто не бутет мешать. Но если хочешь можно найти гостиниц, хоть это бутет не просто. Много телегатоф, всё забито.
— Нет, нет, не надо. — может быть будь я обычным восемнадцатилетним пацаном, впервые выбравшимся за границу, мне и хотелось бы остановиться в большом, красивом отеле, чтобы пять звёзд не меньше, с портье, рестораном и прочими атрибутами красивой жизни, но я таких уже навидался раньше. А тихая семейная гостиница по определению предполагала меньше глаз наблюдателей. Но не их отсутствие, тут как раз наоборот, в большом отеле проще скрыться, а хозяйка сто процентов стучит Штази. — Не стоит беспокоить товарищей. Меня всё устраивает.
— Хорошо, — с довольной мордой кивнул герр Майер и наконец, завёл машину. — токта етем!
Ехать нам пришлось долго, хорошо ещё в центр города мы даже не совались. Дали круг по фактически пригородам, чтобы добраться до весьма своеобразного района. Как по пути рассказал мне Томас, Марцан раньше был деревушкой с более чем семисотлетней историей, но в восьмидесятые оказался присоединён к Берлину и здесь развернулось строительство. Все свободные площади застраивались жилыми многоэтажками, превращая район в спальный.
Саму территорию деревни при этом никто не трогал, и эффект получился необычным. Типовые панельные многоэтажки, выстроенные причудливыми зигзагами, вдруг заканчивались, открывая вид на почти деревенскую пастораль, с старыми, будто пряничными домиками, крытыми красной черепицей, церковью, спрятавшейся за деревьями в парке, и даже полями, засеянными какими-то сельхоз культурами. Чем именно я не понял, поскольку они мелькнули, и мы снова углубились в городскую застройку, но как-то и пофиг. Интересное место. Не сказать, что живописное, ибо смотреть тут кроме многоэтажек и частных домов было нечего, но интересное, факт. Именно здесь и обретался «Пансион Митте». Небольшой двухэтажный особняк, где можно было снять комнату на длительное время с полным пансионом. Собственно, отсюда и название.
— Топрый тень. — встретившая нас фрау Митте по-русски говорила куда хуже Томаса, но это относилось скорее к произношению, в остальном всё было понятно. — Топро пошалофать. Я есть фрау Митте. Посфольте покасать фам номер.
— День добрый. — Я, не жеманясь пожал руку ухоженной пожилой женщине, с безупречной причёской, и внимательным взглядом, пробирающим до костей. — Да, конечно. У вас красивый дом.
— Спасипо, — фрау Митте
Я подхватил чемодан, что Томас уже вынул из багажника, сумку и двинулся за хозяйкой. Дом оказался небольшим. На первом этаже кроме комнат фрау Митте находилась кухня и столовая, а жильцы обитали на втором. Мне досталась квадратная комната, с двуспальной кроватью, шкафом, столом, пузатым телевизором выпуска годов восьмидесятых, и балконом. С него открывался потрясающий вид на соседний дом, мало чем отличающийся от здания пансиона, и мусорные баки, пристроенные на улице. Надеюсь, доплачивать за это не придётся.
— Сафтрак в семь, в твенатсать обед, ушин в шесть пополутни. — для начала фрау Митте задержалась в столовой. — Если фы нье бутьете кушать скашите саранее.
— Мы чуть попозже обсудим график и сообщим, когда я буду занят, — требования меня не напрягали, действительно зачем переводить продукты. — Что-то ещё?
— Та, — женщина снова окинула меня подозрительным взглядом, словно подозревала во все грехах мира. — Опычно мы лошимся в фосемь фечер. Если фы затершаться, то претупретите меня. После это фремя нельзя шуметь. И если фы хотеть прикласить гостей, тоше претупретите меня саранее. Иначе сосети могут фысвать полиция.
— Обязательно! — я постарался чтобы голос звучал максимально искренне. — Поверьте, я буду тихим и спокойным жильцом.
Гостей у меня не предполагалось, но мало ли. В целом на предстоящем мероприятии было несколько человек с кем бы я хотел пообщаться, и по старой русской традиции общение могло затянуться. Не факт, что мы двинем сюда, но мало ли. Ссориться с хозяйкой я всё равно не собирался. Особенно учитывая, что она сто процентов стучит Штази. Томас тоже, иначе его бы не допустили до проведения международной конференции, но такой взгляд как у фрау Митте я частенько видел у действующих оперативников КГБ.
Старушка явно в своё время не бумажки перекладывала. Впрочем, меня это не тревожило. Скрывать я ничего не собирался, а присмотр воспринимал скорее положительно. Мало ли что может случиться, про наших заклятых капиталистических друзей забывать тоже не стоит. И пусть ведущих ко мне концов не осталось, как говориться бережёного Бог бережёт, а не бережёного конвой стережёт. Так что я мило улыбнулся товарищу офицеру контрразведки, и подхватив чемодан, отправился обживаться. Стоило подготовиться к завтрашнему дню. И пусть я особо не волновался, это международное мероприятие, где требовалось выглядеть на все сто, и рисковать я не собирался.
Глава 7
Глава 7
— Если хочешь быть здоров, закаляйся! — горячей воды в доме не было, точнее, для этого нужно было разогревать бойлер, так что я мылся в холодной. — Водой холодной обтирайся! Особенно если никакой другой нет. А ещё говорят, Европа, Европа.
Да, многие мои соотечественники даже в прошлом мире путали туризм с эмиграцией и потом сильно удивлялись, что в социальном плане за границей оказывалось всё не так сладко, как они мечтали. Даже если отбросить мигрантов из Африки, разгул разного рода меньшинств и прочий треш, которого здесь не наблюдалось, оставались какие-то базовые для советского человека вещи, которые в самой старушке Европе проходили под разрядом элитных.