И волком я бреду во снах...
Шрифт:
Темная обваливала куски в пряной смеси и очень быстро обжаривала на решетке, установленной над огнем. Причем стояла она таким образом, что языки пламени с предельной четкостью позволяли рассмотреть все подробности ее телосложения и князю, и офицерам, восседавшим за столом в ожидании трапезы. И все взгляды были устремлены на Раксу. Ведь не смотря на полнейшую тривиальность действий, движения ее были верхом изящества. Офицеры непринужденно перебрасывались шутками и травили байки. Однако, их болтовня (обычно изобиловавшая скабрезностями), была на удивление целомудренной.
Вскоре слуга поставил пред князем и прочими сидящими за столом (включая моих родичей) свежеподжаренную дичь. Аромат был непередаваемо прекрасным - темная знала свое дело. После
Вскоре и я сам, закончив разделывать тушу присоединился к пиршеству. Мясо (а его оставалось еще очень много - олень-то большой был) обозники завернули в рогожу и сложили в телегу. А вот кости, шкуру и потроха я сложил под дерево для братьев наших меньших - волков. Первый попавшийся мне на глаза серый - разведчик, шел с нами по кровавому следу. Потом прибавилось еще несколько, а наблюдать за тем как я освежевал тушу, за деревьями собралась уже вся стая. Мысли их мне было "слышно" прекрасно.
Я занял место за столом по правую руку от князя - эльфийка (тоже закончившая свои дела) села подле меня и мы насладились результатами своих трудов.
Охота и последующее пиршество удались на славу, но солнце уже клонилось к вечеру, и в зимнем лесу становилось неуютно. Обозники начали сворачивать бивуак, когда Лаон в приятной компании и прекрасном расположении духа направился в Нагарат.
Когда мы миновали городские ворота, я первым делом узнал у солдат, стоявших на часах, когда вернулся Титус, поскольку в охотничьем лагере-то его не было. Мне подумалось что этот "книжный червяк", вернулся во дворец. Вот только часовой сообщил, что княжеский секретарь через ворота не проезжал. Об этом я и проинформировал Лаона, он сразу же помрачнел и тяжело вздохнув, попросил меня:
– Его надо непременно найти. И поскорее.
Препоручив князя заботам Мара, я и Харг повернули лошадей и галопом поскакали обратно к лесу. Обозников встретили на полпути, но и они Титуса не видели. Я счел самым разумным проехать по Тракту дальше поворота, откуда недавно выехали телеги. Километра через три нам встретилась лошадь без седока, та самая на которой с утра выехал из города секретарь. Она щипала сухую траву на небольшой прогалинке между деревьями.
Поймав это животное, мы привязали всех лошадей к молодым деревцам недалеко от дороги и направились по хорошо заметным следам копыт вглубь чащи. Вскоре нашли то место где, Титус вывалился из седла. Да, именно вывалился, это было понятно по следам - по всей видимости, резко пришпорив коня, он просто не удержался и грохнулся в сугроб. Лошадь же убежала, а он погнался за ней. Вот только вскоре его следы разошлись с лошадиными в разные стороны - коняга сделав небольшой круг неспешно побрела к Тракту, где мы и нашли ее. А секретарь, не пойми зачем, стал упорно продираться вглубь чащи.
Скитания его были энергичны, но бессмысленны - он петлял и ходил кругами, совершенно не замечая, что не по разу проходил по одному и тому, же месту. Вскоре Харга утомило распутывание отпечатков ног секретаря, и родич предложил повыть, в надежде, что Титус поскорее выйдет на наш голос. Я едва успел его остановить, резонно предположив, что молодой человек, заслышав вой, дернет от нас как заяц, и мы его до утра не поймаем.
Солнце уже опустилось за горную гряду и лес окутали густые сумерки. Это облегчило нашу задачу - запах безошибочно подсказывал нам направление, а в темноте человек переслал, наконец, бегать и в изнеможении уселся на ствол поваленного дерева. И как Титус сказал после "стал ожидать смерти - ждать пока его сожрут дикие звери". Вот только завидев в темноте наши светящиеся глаза, сразу же передумал и с воплями бросился бежать, вовсе не разбирая дороги.
В несколько прыжков я догнал его и повалил на снег, привалив к земле всем телом. Кричать молодой человек престал не сразу, ему понадобилась, наверное, целая минута, что бы
Когда секретарь, наконец, успокоился и смог подняться, я протянул ему фляжку с вином, которую он жадно опустошил почти до половины. Нам Титус обрадовался настолько, что чуть не расплакался и всю обратную дорогу через лес без умолку твердил как он счастлив, что мы смогли его найти, а то он чуть ли не до смерти испугался и замерз. И еще очень крепко держал меня за руку. Впрочем, у этого вероятно была и еще одна причина - света мы не зажигали, у нас и фонарей-то с собой не было, а сам Титус в темноте не видел дальше своего носа.
К тому времени, когда мы вышли к тому месту, где оставили лошадей, выпитое на голодный желудок вино совсем подкосило секретаря - он едва переставлял ноги. Так что его пришлось привязать к седлу - очень не хотелось снова его где-то потерять. Он даже был не в состоянии править лошадью, и мог только держаться за ее шею. Так что поводья были в моих руках.
Вот только, отвязывая практически бесчувственного Титуса от седла я, к большому своему сожалению, почувствовал, что у него сильный жар. Отправив Харга сообщить князю, что секретаря его мы нашли, но, похоже, он сильно болен, я потащил Титуса в его комнату. Там я стащил с него мокрую одежду и уложил на кровать. Вскоре пришла Ракса и принесла какое-то теплое питье, которое с трудом залила в рот парню, а еще дала ему несколько небольших шариков.
Все усилия темной пошли на пользу Титусу, даже, на мой взгляд, ему стало лучше - жар похоже спал и он крепко уснул. А в течение ночи, проверяя посты, заметил - Ракса тоже вставала несколько раз и ходила посмотреть как самочувствие больного, но вскоре спокойно возвращалась к нам в комнату. Наверное, с Титусом все было в порядке.
32.
Следующие пять дней темная опекала захворавшего молодого человека. К вящей его радости. Ракса готовила теплое питье, давала еще какие-то лекарства, но самое главное она часами просиживала возле его постели, утешая, подбадривая и развлекая беседой. Я, однажды заглянув в комнату секретаря, застал такую сцену - темная сидела на стуле у изголовья кровати и что-то рассказывала, а Титус лежащий в постели, укрывшись одеялом до самого подбородка, старательно придавал своему лицу страдальческое выражение. Вот только в мыслях своих он просто-таки ликовал - внимание благородной леди было отдано ему целиком и полностью. А известие из уст эльфийки, что он совсем здоров, повергло беднягу в глубокую печаль.
Освободившись от необходимости, заботится о княжеском секретаре, Ракса стала все чаще в свободное время покидать дворец. Причем делала это она в одиночестве.
Обходя город, я неожиданно заметил знакомую фигуру. Темная целеустремленно куда-то направлялась, обеспокоенный я решил проследить за ней. Проследовав по одной из улиц до самой городской стены, Ракса притормозила напротив неприметного проулка, и настороженно оглянувшись, свернула туда. Следовать за ней не стал, а притаившись в тени дождался того момента, когда она снова выбралась на улицу, в рюкзачке ее явно что то появилось - нечто объемное.
Снова оглянувшись, она с непринужденным видом двинулась в обратную сторону. На ближайшем перекрестке эльфийка столкнулась с солдатами князя, но к моему удивлению люди отреагировали совсем иначе, чем я ожидал. Офицер (один из тех, что был с нами на охоте) вежливо с ней поздоровался, и она благосклонно перекинулась с ним несколькими фразами, на что тот расплылся в довольной улыбке. А солдаты подобострастно расступились, давая дорогу.
И далее она шла столь же уверенно, даже показавшейся на встречу отряд светлых шедший из дворца не коим образом темную не беспокоил. Они окружил Раксу, а эльф-офицер бесцеремонно схватил ее за руку чуть выше локтя, однако, темная, одарив его высокомерным взглядом, и приподняв подбородок, с абсолютным спокойствием заявила: