И волком я бреду во снах...
Шрифт:
– Я принадлежу одноглазому волку, - светлый тут же разжал пальцы, а воины расступились, давая ей пройти. И она пошла как истинная высокородная леди.
Я так же, не выдавая своего присутствия, последовал за ней.
Однако, слова ее, меня задели. Вернувшись во дворец, нашел зеркало и стал придирчиво рассматривать себя. Да, пресекающий морду шрам, сделал, так что правое веко едва подымалось, но глаз то у меня был, и я им прекрасно видел. Впрочем, осмотрев себя со всех сторон, пришел к неутешительному выводу выглядел я грозно, даже, пожалуй,
Повинуясь непонятному, даже для меня самого, импульсу я попытался когтями хоть как-то привести в порядок спутанные волоски. До некоторой степени мне это удалось, так что результатом я остался доволен. Да и впоследствии стал делать это регулярно. Кроме того меня несколько удивило то что Раксе не пришлось делать для светлых каких-то отдельных пояснений и "одноглазый волк" было достаточно.
Чтобы как-нибудь прояснить этот факт я выловил Титуса в библиотеке (он сидел за столом, перебирая свитки) и без обиняков задал княжескому секретарю вопрос:
– Как вы люди между собой меня называете?
Он побледнел и долго молчал, старательно отводя глаза и теребя край лежащего перед ним документа. Делать было нечего, и я спросил напрямик:
– Одноглазый волк?
Я постарался, чтобы голос мой звучал как можно добрее, но это не помогло - парень, едва не лишившись чувств, еле слышно выдавил из себя:
– Да.
– А эльфы? Они тоже?
– не унимался я.
После этих слов бедняга весь сжался, словно бы ожидая удара, и утвердительно затряс головой, похоже, что ответить он был не в состоянии.
Я сделал несколько шагов назад, опасаясь, что он таки потеряет сознание и, не придумав ничего лучшего, махнув рукой, сказал "Ладно", поспешно удалился.
А еще одной неожиданной новостью стало то, что темная стала проявлять повышенный интерес к нашему образу жизни и моей персоне в частности. Впрочем, сначала мне показалось, что она просто пытается наладить отношения с моими родичами. Ракса то и дело угощала их вином и разными вкусностями. Но как, оказалось, делала она это с другой целью.
Однажды мне довелось услышать как Мар (стоявший на часах) рассказывает кому-то, как оборотень выбирает себе жену. И честно говоря, не поверил своим ушам, ни разу не бывало, что б люди интересовались такими вещами, да и говорить об этом с человеком не станет ни один родич. Накинув "маску" и как следует, закрыв, мысли (чтобы скрыть факт присутствия даже от своего) я подкрался и посмотрел - Мар беседовал с Раксой. Потягивая из небольшой фляжки вино и закусывая засахаренными фруктами (лежавшими на тарелке что темная держала в руках) он как мог, обрисовывал ситуацию. А эльфийка то и дело задавала наводящие вопросы - "Что?" да "Как?".
Это мне показалось странным, но большого значения я не придал, памятуя о страсти темных узнавать что-то новое. А для очень
Но ее расспросы этим не кончились. Как то Рор, просто-таки сияя от гордости, сообщил мне, что темная спрашивала кто самый главный вожак всех кланов. И, конечно же, он сказал ей, что это я. А еще он поведал как мы победили светлых, да так что они теперь даже имени нашего бояться и то, что это была всецело моя заслуга. Я поинтересовался у родича, что же побудило его к такому красноречию. На что он, несколько смутившись, признался, что Ракса показала ему как лучше всего настраивать большую подзорную трубу, найденную им. Да и как было не рассказать о таком великом воине как я и наших победах, если ей было интересно.
Вот это меня уже насторожило, и я не заостряя внимания, как бы, между прочим, выяснил у родичей, что расспрашивала она всех. О самых разных вещах касавшихся нашей жизни, но каждый раз речь сводилась к обсуждению моей персоны.
И ее пристальный интерес навел меня на мысль, что было бы неплохо узнать кое-что о ней самой, да и о темных вообще.
В один из дней, когда за окном стояла особенно мерзостная погода - дул пронизывающий ветер, а из низко весящих туч падал мокрый снег, то и дело перемежающийся мелким градом я решил поподробнее расспросить Раксу.
Она с самого утра сидела в нашей комнате и что-то сосредоточенно записывала на новом свитке (целую гору таких обнаружил в одном из закоулков библиотеки Титус). Я же был совершенно свободен - даже деятельную натуру князя не особо тянуло шататься по городу и окрестностям в такой слякотный день. Лаон сидел в своих покоях перед жарко горящим камином и читал - в библиотеке темных обнаружилось несколько книг написанных людьми, как я понял из объяснений секретаря, это были в основном труды по человеческой истории.
Так вот, поудобнее устроившись на кровати, я некоторое время пристально рассматривал Раксу со спины. Это возымело свое действие - она стала то и дело отвлекаться от своего занятия, оглядываясь на меня. Некоторое время спустя она совсем отложила перо, и столь же внимательно посмотрев на меня, спросила:
– Ну что?
– Да вот, понять кое-что хочу...
– с преувеличенной серьезностью ответил я.
– Да-а! И что же?
– с явным воодушевлением отозвалась она, вставая из-за стола и усаживаясь на свою постель напротив меня: - Я тебя слушаю!
Похоже, возможность поделиться со мной хоть какими-то своими знаниями ее явно потешила ее самолюбие. И я, тщательно подбирая слова начал:
– Ты же темная, так объясни мне, почему в сундуках с сокровищами монеты как монеты, а всякие там побрякушки, да финтифлюшки разрублены или смяты?
Ракса кротко хмыкнула и, опустив глаза, быстро погасила улыбку, тронувшую ее губы. Потом посмотрела на меня в упор и, сложив руки на груди начала говорить таким тоном, словно бы неразумному ребенку объясняла очевиднейшие вещи: