И волком я бреду во снах...

Ракса Джей

И Бара с радостью возилась со старшими, пока сама не подросла и не вступила в пору зрелости. Вот тут уж сладу с ней совсем не стало (как не забавно, но Варга почти всем пошла в мать). Так что сестра моя, никого особенно не слушая, сама выбрала себе мужа. Арг сыном вожака не был, хотя отец его был сильным и грозным воином, да и отпрыск мощью телосложения и свирепостью в битве пошел в него. Однако ж в любое другое время нареченный Бары отличался уступчивым и непротиворечивым нравом. Так что сестренка вертела избранником как хотела. Как бы то ни было, а перечить я ей не стал.

Так в покое и достатке проходили годы,

у меня подрастали дети и племянники. Сыновья-то пошли в меня упорством и целеустремленностью характера. Я сам их учил обращаться с оружием, и поощрял за придумывание всяких военных хитростей. Однако и сдерживал до поры до времени. Нет, удерживать подле себя ни одного из них я не собирался и даже был рад, когда они один за другим уходили в другие кланы.

Вот только любой из них имел право сделать это, лишь после того как сможет выбрать для себя топор. Один из моих топоров. А задача это была не простая - осилишь сынок, выдернешь из векового ствола топорик, загнанный туда моею рукой. Что ж быть по сему - волен ты молодой воин делать, что хочешь и идти куда пожелаешь. Ну а коли, нет. Так на нет и суда нет - подрасти, да силенок поднакопи. Нечего немощью своей отца позорить перед другими кланами. И вот младший осилил испытание и выбрал для себя новый клан, ведь в любом из них сыновей моих принимали с распростертыми объятиями, а двое старших уже и сами вожаками стали.

И хоть велика была гордость за отпрысков своих, опечалилась жена моя - тихо и пусто стало в пещере без топота маленьких ног и детского галдежа, хоть и часто к нам забегали детишки Бары. И пусть пора юности давно миновала, для оборотня Нава была не стара. Так что ж, почему и еще детей не завести. Да вот не случилось. Тяжелыми были роды - не справилась она, ребенок не родился и сама с жизнью рассталась.

Воспоминание это каленым железом полоснуло по сердцу, бередя старую рану и, желая как-то развеяться, я встал и отправился пройтись. Ноги понесли меня в башню - может хоть холодный ночной ветер вытравит из души непрошеную горечь.

Но даже и звездный свет, и тонкий серпик луны не смогли застить разворачивающиеся перед моим внутренним взором видение ушедших лет. Хоть и девять их уже минуло с той поры.

После смерти жены не смог я один оставаться в тех стенах, что были нам домом, ведь каждый уголок пещеры навевал тягостные мысли. Я перебрался к сестре со всем своим скарбом. А было это по большей части оружие, за долгие годы добытое в боях. У каждой семьи была своя оружейка - пещера или ниша в каменной стене, где оно хранилось. Вот туда-то я и перетащил свои ножи-мечи-топоры. Вещи Навы, да всякое тряпье собрала Бара, так оно было правильно.

У них же был и шум, и гам - как и положено в семьях оборотней. Это, да и вообще возня с племянниками помогала мне не думать о собственном горе, и я начинал свыкаться со своим одиночеством.

Но как бы, то, ни было, а воин, тем более вожак без жены - для родичей это был нонсенс. Все в клане так считали, но в первую очередь моя сестра. Не то что бы я как то стеснял ее. Нет. В пещере верховодит женщина, и только она решает, что здесь будет и как. Но Бара любила меня и искренне считала, что мужчине нужна жена. Так что примерно через год она первый раз завела разговор о том, что у тех-то, да и у других есть дочери на выданье. Я посоветовал ей не лезть не в свое дело. В тот раз она отступила.

Но при каждой возможности заводила все по новой.

Однажды, после очередной попытки сестры подобрать мне невесту, я в сердцах бросил - "Стар я уже, не хочу портить молодухе жизнь!", и о чудо некоторое время, весьма продолжительное, надо сказать, даже речи о том не заходило. Радости моей не было предела. Хотя обрадовался я, как оказалось зря, примерно через год Бара как бы, между прочим, обронила - дескать, в другом клане есть молодая еще вдова с двумя сыновьями. Ой, и много я ей наговорил в тот раз. И все без толку - при каждом мало-мальски удобном случае Бара пыталась гнуть свою линию, за что бывало, и получала от меня тяжелой лапой. Ведь даже по прошествии стольких лет она все равно оставалась моей младшей сестрой.

Ночь - время оборотня и зимнее безмолвие, заполненное звездным светом, ослабило хватку черных мыслей раздиравших мою душу. Даже из памяти начали всплывать хорошие воспоминания. Хоть и было это дело совсем недавнего прошлого, но привиделось мне как, собираясь в этот поход, сестра рассказала мне, что своенравная Варга пыталась, подобно моим сыновьям выдернуть топор из бревна, вкопанного в оружейке. Не раз, похоже, племянница принималась за это дело, пока мать не застала ее за сим бесполезным занятием. Долго смеялась Бара над самонадеянностью дочери, и что бы хоть как-то охладить ярость обиды бушевавшей в молодом сердце, подарила Варге свой топор. Он-то был в самый раз для девушки. Я же отдал запасной комплект метальных ножей. Видел, что племянница на них глаз положила - у нее и ножны, оказалось, были уже готовы.

И наконец, успокоившись, отправился проверять посты. Покой и тишину ночного дворца ни что не нарушало и, закончив обход, я вернулся к себе. Ракса безмятежно спала. Злиться на нее не имело смысла - темная мне отплатила той же монетой, хотя возможно и не намеренно. Однако в этом я очень сомневался. Эльф, останется эльфом - никогда не забудет, никогда не простит.

34.

По-прошествие двух недель вернулись гонцы отправленные сообщить о кладе.

Первыми прибыли эльфы - сразу после полудня. Завидев с городской стены, как их блистающий доспехами отряд под развивающимися знаменами показался на переправе, один из офицеров прислал солдата с известием для князя. Выслушав доклад, Лаон несколько неодобрительно пробурчал - дескать, чего-чего, а умения выполнять приказы у эльфов не отнять - воля Владыки будет выполнена любой ценой и в кратчайшие сроки.

Так же мрачно он отреагировал на требование аудиенции, которое Файлимэнер передал с посыльным. Однако принять наместника было необходимо, что князь и сделал в тронном зале дворца Нагарата, тем же вечером.

Лаон с деланной непринужденностью, восседал в кресле, которое намеренно поставили на возвышение, дабы подчеркнуть для эльфа кто здесь хозяин. Наместник остался стоять, впрочем, сесть-то ему не предлагали, хотя здесь так и осталась вся принесенная мебель.

Файлимэнер проинформировал человеческого правителя, что Владыка претендует на половину всех сокровищ, о чем свидетельствовало письмо с гербовой печатью Лойнариэля. Однако, даже ознакомившись с этим посланием, Лаон ответил высокородному эльфу: