И волком я бреду во снах...

Ракса Джей

Ведь если первые пару дней, когда войска темных, во всей своей ужасающей мощи маршировали по дороге мимо городских стен, люди и прибывали в лихорадочной возбужденности - они были готовы биться до смерти. То минуло пять-семь дней и почти все воны князя превратились из отчаянных храбрецов, готовых плечом к плечу ринуться на врага, в людей угрюмых и мрачных - каждый теперь был погружен в свои не веселые мысли. Даже столь любимое всеми занятие как попойки, более не сопровождались пением, разухабистой похвальбой и дружескими шутками. Драки, и те сошли на нет. Солдаты и офицеры пили в тягостном молчании, и каждый старался залить в себя достаточно для того чтобы провалиться в спасительное беспамятство.

Поскольку уж в чем, а вине и пиве недостатка не было. Бочки с хмельным содержимым, запасенным на всю военную компанию, не стали отправлять обратно в Мавен - смысл возить туда-сюда. Так что заглушить тоску-печаль было чем.

А вот с провиантом дела обстояли куда хуже. Да, пред самой осадой, из вотчины князя большой обоз с продуктами, конечно, пришел и даже лишние рты - раненные и часть обозников (Лаон и повара своего отослал) были отправлены домой, но как бы то ни было, а припасов явно не доставало для долгой осады. В этой связи каждый паек урезали на треть, будь то офицер, солдат или обозник. А также пустили под нож самых слабых лошадей - не стоило попусту тратить фураж, да и войску нужно было мясо.

Все эти треволнения самым пагубным образом сказались на здоровье князя. Его стали мучить сильные желудочные боли. Так что даже вином заглушить мрачные мысли Лаон не мог. Впрочем, надо отдать Раксе должное, телесные страдания человеческого правителя она достаточно быстро облегчила. Он безропотно ел те жидкие похлебки и каши, что эльфийка для него готовила (пусть и без молока, взять то его было негде), и еще сведущая в лекарстве темная давала князю разные отвары и снадобья. Князь даже с каким-то нетерпением ожидал каждого вечера, ведь тогда он получал кружку макового отвара. Похоже, что возможность уйти от тягостных мыслей, погрузившись в сон без сновидений, все больше прельщала его.

А в один из дней Ракса попросила проводить ее, вручив мне при этом большущую переметную сумку, еще одну, но меньшую, взяла сама. Целью нашей, оказался тот самый закоулок у городской стены, куда она уже однажды (а может и не раз) наведывалась. Там в большом подвальном помещении, заставленном, полками и стеллажами был склад. С порога же мне в нос ударил сильный запах несчетного разнообразия пряных трав и минералов - я даже несколько раз чихнул. На полках покоились связки растений, бутыли и ящики. Эльфийка, заметив, как я недовольно морщу нос, стала быстро складывать по нашим сумкам то, что хранилось на полках и стеллажах. А словно бы для того чтобы развлечь меня беседой, завела не относящийся к делу разговор:

– Рэм, видишь какие древние стены?

Я утвердительно рыкнул, и она продолжила:

– Нагарат стоит две тысячи лет, и две тысячи лет мой род правит здесь! Мастерство же наших подданных известно всему миру! И даже в тех землях, о которых ни один оборотень и слыхом не слыхивал!

– Ну?
– не определенно произнес я. Во мне шевельнулось любопытство, на что это темная леди так явно намекает.

– Ты любишь золото, Рем?
– глядя мне прямо в глаза, спросила Ракса, но я промолчал. Не дождавшись ответа, она сделала шаг к стене и, проведя по ней рукой, с вызовом продолжила, - Или ты правда, думаешь, что в столь славном и древнем городе было так мало сокровищ?

– Не продолжай!
– грубо оборвал я ее речи, - Мне не нужно знать этого! И князю не вздумай говорить!

От моего окрика она замерла на месте, а в душе ее всколыхнулся безотчетный страх. Пожалуй, следовало объяснить причину такой реакции и то, что намек мне понятен, так что я продолжил уже спокойнее:

– Забрать это золото с собой будет все равно не возможно, но алчность многих людей приводила к погибели. Для нас же золото не самоцель - это только

средство, что позволит клану с десяток лет не знать голода ни при каких обстоятельствах. И что бы ты ни хотела взять в том тайнике, пусть вместе с золотом там и остается. Оно не стоит наших жизней.

Эльфийка двинулась ко мне, бросив еще один короткий взгляд на, казалось бы, монолитную стену. Далее она наполняла сумки, не проронив ни слова и, похоже, это занятие успокоило ее - исчезли даже малейшие признаки напряжения, да и мысли потекли по другому руслу - она снова что-то обдумывала. Знать бы, во что мне выльются эти размышления?

Хотя в нашем сближении были и полюсы, кроме очевидных моментов. Я многое узнал о темных - как бы в будущем не сложились обстоятельства, а такого опасного врага следовало знать получше.

Когда я спросил, почему это ее "родня" так спокойно встала лагерем на месте стана светлых, но сами светлые даже и не подумали занять Нагарат? Ракса хмыкнув, и в привычной манере отвернулась, гася улыбку, а серьезно посмотрев мне в глаза, произнесла:

– Место удобное, подготовленное уже. Зачем искать другое? И какая разница, что там жили светлые, сейчас же их нет!

– Но светлые. Они ведь в Нагарат не пошли?
– не унимался я.

– Светлые больно часто стали делать глупости из эстетических соображений, - с не доброй улыбкой ядовито процедила она, а устремив взгляд в никуда, с пренебрежением прибавила: - Лучше бы разнообразием родовых линий озаботились, а то, видишь ли, "чистота крови"...

Этого я уже не понял, но похоже на мое понимание она и не рассчитывала.

В другой раз, обнимая ее после любовных утех, я решился-таки задать давно мучавший меня вопрос:

– Как так случилось, что ты одна во всем городе выжила?

Тело ее мгновенно напряглось, а блаженное до этого момента выражения лица, застыло бесстрастной маской. Резко высвободившись из моих объятий эльфийка села, а еще мгновение спустя поднялась и, скрестив руки на груди, подошла к окну. Она долго смотрела в темноту. Я не торопил. Не поворачиваясь, Ракса напряглась всем телом и, передернув плечами, наконец, ответила:

– Я поддалась слабости. Мне стало жаль расставаться с жизнью. Я видела так мало!
– голос звучал отрешено, каждая фраза падала как камень, а последние слова девушка будто выплюнула, столько в них было горечи и злости.

Вдруг плечи опустились, и она оперлась о подоконник, словно силы покинули ее. Я хотел было броситься и подхватить, но темная заговорила вновь, вот только мне показалось, что она говорит о неодушевленном предмете:

– Да, что еще взять с неудачной попытки. Проблемный материал, - прибавила она, глубоко вздохнув, так как будто слова эти все объясняли.

Вот только понять я ничего не мог и после долгой паузы, вероятно сообразив, что произнесенная ей фраза для меня пустой звук Ракса, полным горечи голосом пояснила:

– Мое рождение было ошибкой. Но родителям и даже Совету Крови стало очевидно это не сразу. Однако время на обучения уже было затрачено...
– продолжать она не смогла.

Поднявшись с постели, я подошел и обнял за плечи - какой же хрупкой и беззащитной была эльфийка в этот момент. Ну а от моего прикосновения ее тело стала бить мелкая дрожь, и подкосились ноги. Подхватив на руки, отнес Раксу на наше ложе (я сдвинул обе кровати вместе) и заставил сделать из моей фляжки несколько глотков того пряного вина что последние несколько дней она готовила для меня. Хоть в глубине души и шевельнулось сомнение - пойдет ли ей на пользу этот напиток. Похоже, что вреда точно не принес - дрожь утихла и девушка расслабилась. Так что я лег рядом и прижал к себе почти заледеневшее тело, и она прильнула ко мне.