И восходит луна

Беляева Дария Андреевна

В этот момент Касси резко отпустила руку Грайс. Грайс метнулась к Маделин, они обнялись, и никогда прежде Грайс не чувствовала прикосновения приятнее. Она поняла, как их обеих трясет.

Касси метнулась к Дайлану, в руке у нее был длинный кинжал.

– Ты лжешь мне! Ты ведь знаешь, что никогда бы не сделал этого! И мой отец не сделал бы этого! Он не знает о том, что я творю. Я навела Бримстоун на Ландси Кэррол, чтобы вовлечь вас. Я надеялась получить Олайви или Грайс. Олайви - предсказательница, она оказалась

бы вовлечена в это дело. Грайс - жрица. Поэтому мои девочки убивали жрецов. Вы должны были понимать, это касается вас и нас, люди против богов. Если бы Лайзбет не притащила эту суку, у меня бы все получилось.

Касси была очень быстрой, но Дайлан, казалось, был еще быстрее. Он метнулся в сторону, она снова замахнулась ножом, подалась к нему. Они будто танцевали, это было по-настоящему красиво - он совершал такие легкие движения, а она бросалась на него с яростью. Странное дело, таким образом они словно ругались. Оба знали, что окончательная победа невозможна, и это нападение не имело смерть своей целью. Оно выражало эмоции Касси и презрение Дайлана.

– Я не хочу ссориться, Касси! Какое мне дело до твоего желания разбудить твоего папу?

– Ты идиот, Дайлан?
– зашипела Касси. Он снова сделал легкое, едва уловимое движение, и нож прошел в миллиметре от его шеи. Грайс заметила, что огонь возвышался и гас очень быстро, Касси исчезала в темноте и нападала из нее, но Дайлан неизменно оказывался быстрее. Они, кажется, получали удовольствие от этого танца. Грайс видела, как Дайлан улыбается. Это было особого рода развлечение - он не видел ее, но мог чувствовать ее приближение - каким-то особым образом. Общение богов друг с другом все еще оставалось для Грайс загадкой.

– Встречный вопрос, зачем ты на меня нападаешь?

Касси зашипела:

– Этот ритуал использовали бы направо и налево, если бы он пробуждал того, кого ты хочешь.

Она вдруг улыбнулась, ее глаза были абсолютно безумными, они тоже горели - как у Лайзбет. Впервые Грайс видела у человека и бога такие похожие взгляды.

– Он пробудит всех.

– И это будет конец мира, который мы знали, - скучающе сказал Дайлан.
– Ты пообещала девочкам избавить мир от меня и моих братьев с сестрами, в обмен на их...

– Языки. Они споют Песнь Оскверенения, когда кровь новорожденного бога Дома Хаоса напоит их. Остальное мне неважно.

– Ты мегаломаньячка, дорогая, кроме того обманула глупышек. Зачем решать проблемы так радикально?

Дайлан в очередной раз отошел, и нож Касси угодил в темноту. Яркие низкие звезды, казалось, тоже гасли, когда она растворялась в облаке темного дыма, а потом исчезала в облекающей все в черный ночи.

– Разве ты не хотел бы еще раз увидеть Ионатана? Разве ты не хотел бы, чтобы твой отец тоже был рядом - всегда.

В этот момент Дайлан не стал уклоняться. Взгляд его

изменился, стал горящим и хищным, но совершенно расфокусированным. Он поймал руку Касси, резко рванул ее запястье по направлению к ней, раздался хруст, а потом Дайлан втолкнул нож в сердце Касси.

Его щупальца опутали ее мгновенно.

– Не говори таких вещей, хорошо? А то я сделаю тебе так больно, что у меня не хватит слов "очень", чтобы это охарактеризовать.

Он оттолкнул ее в темноту, продолжил, как ни в чем не бывало.

– Что ж, я здесь, строго говоря, не за этим. Я пришел за твоим Бримстоуном для твоего отца. Я пришел за моей любимой. Не за тобой. Ты милашка, но немного не в моем вкусе.

Дайлан сделал пару шагов назад, приложил палец к губам Маделин, будто к своим. Между ними словно вообще не было никакой разницы.

– Но ты ведь говорила, что наш папаша рекламировал твоему своего младшего сына. Ты Кайстофера видела, ничего впечатляющего. Но сейчас увидишь зайку и радужного короля. Ты готова?

Кайстофер здесь? Грайс, в отличии от Маделин, ничего не чувствовала. Грайс слышала только хрипы девочек, их кашель, бессловесные стоны. Грайс видела только разгоревшийся заново костер, чей надежный свет выхватывал из темноты пики деревьев.

Грайс сильнее обняла Маделин, будто только за нее она могла держаться, чтобы не упасть. Под ее пальцами рукав Маделин был уже влажный от крови.

– Эй!
– крикнул Дайлан.
– Ты испортил кадр! Давай уже закончим с этим побыстрее! Я хочу, чтобы моя возлюбленная перестала искать кровью и начала - смазкой.

Отвратительно, подумала Грайс. Если Кайстофер здесь и был, то после этих слов, он бы ушел. Грайс бы тоже ушла, если бы была уверена, что вопрос с Касси решен. Странным образом Касси казалась Грайс и ее проблемой, хотя что могла ей сказать Грайс?

Дайлан вдруг зашипел, затем Грайс услышала щелчки, и снова шипение. Она вспомнила эту последовательность звуков. Кайстофер говорил ей свое истинное имя в первую брачную ночь. Дайлан звал его. Странным образом язык богов был похож на азбуку Морзе, основными смысловыми единицами, судя по всему, были количество щелчков и длина шипения между ними.

Сначала Грайс услышала ответную реплику Кайстофера на божественном языке. Из тьмы, не охватываемой светом огня, она звучала невероятно жутко, и Грайс захотелось метнуться к огню, который так ранил ее, лишь бы только не покидать освещенной части. А ведь Грайс была женой Кайстофера, но и она не могла побороть в себе страх перед божественным языком, доносящимся из темноты.

Следом за шипением и щелчками, Грайс услышала его человеческий голос. Вернее не совсем его. Того, другого Кайстофера. Очаровательные, наивные и детские интонации, которые казались такими ненормальными в голосе взрослого мужчины.