И восходит луна

Беляева Дария Андреевна

– Извините меня, - сказал он.
– Я здесь немного потерялся, и мне довольно жутко. Здесь много страшных птиц, наверное есть маньяки, и я выкопал одного крота. Правда он умер.

– А они как рыбы, братик, только их нельзя доставать из земли, - сказал Дайлан. Он помотал пальцем у виска, заговорщически посмотрев на Касси.

И в этот момент Грайс, наконец, увидела Кайстофера во всем его сиянии. После его беззащитной реплики умственно отсталого или шизофреника в глубоком регрессе, Грайс вовсе не ожидала, что он предстанет перед ними во всей своей изумительной силе.

Он шел, старательно

обходя деревья, как будто это были прохожие, на которых он не хотел бы натолкнуться. Свет то и дело вспыхивал и гас вокруг него, будто падали и умирали звезды. В детстве, смотря на звездопад в августе, Грайс все думала - куда же звезды падают на самом деле, где приземляются. И теперь ее детские мечты будто обрели реальность. Крохотные кристаллы света падали перед Кайстофером, и когда он наступал на них, они с легким звоном трескались, выпуская озарявший его свет. Он был в белом. Когда он проходил мимо деревьев, задевая их, потому что они стояли слишком близко, Грайс видела, как изгибаются стволы, изогнутые ветки чуть заметно двигаются, будто деревья обрели подобие двигательной активности. Иногда на ветвях набухали плоды, некоторые из них были настоящими, просто неподходящими самому дереву - персики, гранаты или апельсины. Некоторые из них были стеклянными, как елочные игрушки. Одну из таких Кайстофер и сорвал. Он надкусил ее, поморщился. Грайс увидела, как он сплюнул кровь. Когда он улыбнулся, зубы у него были розовые от крови. Грайс увидела в его руках игральные кости.

Как там они все говорят - зайка и радужный король? Кайстофер некоторое время смотрел на огонь, потом изрек со всей присущей ему мудростью:

– О, Дайлан, почему мы не взяли зефирки?

Маделин вдруг засмеялась, а вот Грайс куда больше захотелось заплакать - она сама не поняла от чего. Впрочем, рыдала Грайс часто, но осознание причин приходило к ней далеко не всегда.

Кайстофер улыбнулся шире.

– О, нет, я нашел одну. Привет, Грайси!

Он помахал ей рукой. Кайстофер выглядел совершенно безобидно, вел себя намного более мирно, нежели наедине с Грайс. Но Грайс видела, что мир вокруг него будто проходит сквозь рассеивающую линзу. Мир был странный, причудливый, он расплывался.

– Что с ним?
– спросила Касси.
– Что за цирк, Дайлан?

Но Дайлан ей не ответил. Кайстофер приблизился к огню, сел на корточки, подул на огромное пламя, как на свечку в торте.

– Сколько тебе нужно?
– спросил он. И Грайс поняла, что вопрос обращен к Касси. Порывшись в кармане, Кайстофер достал и развернул карамельку. Положив ее под язык, он швырнул обертку в костер, и он на секунду блеснул ярко-синим, как пламя спиртовки.

Касси сказала:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, что я имею в виду, лапочка. Ты же умеешь считать? Я умею считать до десяти. Осторожнее с большими цифрами.

Он подкинул на ладони кости, задумчиво посмотрел на результат. В правой руке у Кайстофера появился букет цветов - кислотно-ярких, пахнущих освежителем для машины. Он тоже швырнул его в огонь.

– Я просто хочу знать!
– заорал вдруг он.
– Сколько долбаных сук тебе нужно?!

И тут же очень мило добавил:

– Заранее спасибо. Ваш ответ очень важен для нас.

А

потом Кайстофер запустил руку в огонь и достал оттуда автомат - такой яркий, похожий на детскую игрушку, с рукояткой в розово-голубой горошек. Грайс даже не верила, что он стреляет. Но он стрелял. Кайстофер выстрелил в одну из девочек, очередь оставила зигзаг кровавых пятен от ее груди до промежности.

– Минус одна, - сказал Кайстофер. Он нахмурился.
– Но это же как салфетки? Они белые, и ты всегда можешь купить новую пачку, отправившись в ближайший супермаркет.

Дикие девочки, оказавшиеся вовсе не такими дикими, как Грайс думала, сбились в кучку, обнявшись точно так же, как Маделин и Грайс. Дайлан смотрел на часы, ему явно не терпелось скорее оказаться дома.

Кайстофер отправил в рот еще одну конфетку, на этот раз вместе с оберткой. Касси стояла, не двигаясь. Она смотрела на игральные кости в его руке. Он подбросил их вверх, и Грайс запрокинула голову, ожидая увидеть длинный столб торнадо или огромную, голодную волну цунами. Но пошел дождь. Холодные капли падали вниз, разбивались о нос Грайс, утешали огонь. Это была просто вода, всего лишь вода, не кровь и не сироп. Грайс не знала, Кайстофер виной тому, что с неба вдруг полилась вода или же просто заканчивалось лето.

Кайстофер хотел было подкинуть кости еще раз, но в этот момент из тьмы за его спиной вынырнула Касси, стоявшая только что недалеко от Дайлана. Нож прошел в его грудь, кровь заляпала костюм.

– Ты поразила меня в самое сердце!
– засмеялся он. Костер окончательно погас, но Грайс видела, как периодически свет сам по себе вспыхивает рядом с Кайстофером, выхватывая его и Касси из темноты.

– Не увлекайся, братишка. Ты можешь пробудить тираннозавра в музее естественных наук или взорвать все бутылки с газировкой.

– Здорово!
– по-детски восторженно откликнулся Кайстофер.

– Ты знаешь, что я имею в виду, малыш.

В отличии от Дайлана, Кайстофер не уворачивался. Нож Касси скользнул по его руке, и Касси снова исчезла в темноте. Кайстофер запричитал, он выронил кости, принялся вытирать руку о костюм. Все это было таким нарочитым, мультяшным. Наверное, Касси думала, что вся его сила в этих игральных кубиках. Но сила его была во всем.

Кости упали в траву, и темнота надежно укрыла их. Однако Грайс увидела, как со всплеском искр, похожих на миниатюрный салют, в руке у Кайстофера появился меч. Кайстофер недовольно сжал и разжал его рукоятку - она была липкой, и раскрашена была как красно-белая леденцовая тросточка. Лезвие, впрочем, было вполне настоящим.

– Любой мальчик мечтает о настоящем мече!
– крикнул Кайстофер. И в следующий раз, когда, совершенно с другой стороны, Касси кинулась к нему из темноты, он отразил ее удар. Нож в ее руке тоже превратился в меч.

– Давай как будто ты - рыцарь, и я - рыцарь, - сказал Кайстофер.

– Объясни мне, что ты такое, - потребовала Касси. Грайс смешили властные, звенящие ноты в ее голосе. Она была вовсе не в том положении, чтобы приказывать. Грайс снова посмотрела в сторону девочек. Дождь усилился, и, может быть, он хоть чуточку облегчал болезненный жар, в который так легко погрузил их Дайлан.