И восходит луна
Шрифт:
– Я решила придать тебе дополнительной хреновости, - сказала Аймили. Однако хорошо знакомый голос принадлежал совсем другой девушке. У нее был короткий ежик ядерно-розовых волос, две татуировки в форме кинжалов на щеках, пробитая бровь и ярко накрашенные глаза. Типичная роковая женщина неблагополучного района.
– Нравится, Грайс?
– спросил Лаис.
– Даже больше, чем настоящая я, - выдохнула Грайс. Она обернулась. Вместо светловолосого, светлоглазого Лаиса, на Грайс смотрел такими же сияющими, но только
– Мы решили, что актер он не очень, можно просто сделать его латиносом и позволить говорить "Ке пэсо".
– Хорошая идея, - согласилась Грайс.
– На самом деле они запретили мне говорить "Кэ пэсо".
– Потому что ты не знаешь, что это такое, - сказал Ноар. Грайс посмотрела на него. Он, совершенно явно, выглядел как человек, живущий на ее налоги. Татуированные руки, бритая голова, не полный набор зубов.
– Это вообще кто?!
– Да один парень, который сел посидеть по поводу вооруженного ограбления.
Рука Ноара, лежавшая на руле, казалось, стала вдвое больше. На кисти была выбита большая, красная роза, на нее, от предплечья, были направлены дула пистолетов.
– Классно выглядим, да?
– Лаис, - сказала Грайс, смотря на его футболку с фамилией и номером Рональдо.
– Ты - расист. Нечем тебе гордиться.
Зубы Лаиса казались еще белее из-за смуглой кожи.
– Да ладно тебе, чика!
На Грайс было короткое платье в мелкий цветочек. Не будучи собой, Грайс чувствовала себя красивой и свободной.
– А куда конкретно мы едем?
– В Клентон.
– О, - сказала Грайс.
– Хороший район.
Хотя на самом деле, разумеется, район это был плохой. От начала двадцатого века и до шестидесятых годов район кишел гаэрманскими и айрландскими иммигрантами, за что получил лестное прозвище "Адская кухня". Отчаявшиеся люди, лишенные надежды на помощь общества, запертые, как в банке, в этом изолированном мирке, образовывали криминальные анклавы, воевали друг с другом за сферы влияния, а Нэй-Йарк потреблял и перемалывал наркотики и проституток, поставляемых Адской Кухней. С начала восьмидесятых, когда район вычистили от криминальных группировок, сюда стали заселяться бизнесмены, довольные мыслью о шаговой доступности Манхэйттена.
Однако вычистили далеко не все закоулки района, и красные высотные дома старинного образца с шаткими балконами до сих пор были полны горластых бедняков.
Грайс было стыдно. Родившись в жреческой семье Дома Хаоса, она имела мало представления о бедных. Дом Хаоса покровительствовал безумцам, но не беднякам. Жреческие семьи Дома Хаоса сплошь состояли из богатых, белых эмериканцев.
И Грайс было странно от мысли, что Адская Кухня находится совсем рядом с другими, респектабельными частями Манхэйтенна.
Ноар остановился за пару кварталов до невидимой границы,
– Придется пройтись пешочком, - сказал Ноар. Грайс была не против. Энергия, сидящая в ней, требовала выхода.
– Здорово!
– сказала Грайс.
– Мы идем помогать людям! Я так рада, что вы со мной, ребята!
Ноар и Аймили переглянулись с беспокойством, а Лаис обнял ее.
– Я так и знал, что на самом деле ты очень эмоциональная!
– Я не эмоциональная!
– Не нужно этого стесняться! Раскрой мне свои объятия!
Граница оказалась вовсе не такой уж невидимой, как предполагала Грайс. Высотки, блестящие от стали и стекла, сменились кирпичными домами, невысокими и небогатыми, в мгновение ока. Подворотни здесь были обширные, дворы - большие. Кое-где все еще раздавались радостные крики мальчишек, которым не повезло - их не звали домой. Может, их родители пили, может - кололись, а может никому просто не было дела до этих ребят, играющих в войну на улице.
Ноар сказал:
– Хорошее местечко.
Он имел слабость к местам из фильмов семидесятых годов.
Грайс сказала:
– И где именно все будет? Что мне нужно говорить? Я готова на все.
– Ну, - сказала Аймили.
– Для начала, тебя пустят по кругу.
– Что?!
– Шучу, - быстро подняла руки Аймили.
– Наверное.
– Ничего тебе не скажем, - сказал Ноар.
– Грайс, ты - плохая актриса. Поэтому все будет максимально естественно. Ты - девочка из жреческой семьи, которая сбежала от своих ненавистных родителей. Ты ненавидишь богов, и мы притащили тебя сюда. Больше ничего знать не нужно.
Грайс почувствовала прилив вдохновения. Ей хотелось обхитрить всех, сыграть так, чтобы ей поверили. Она кивнула.
Стоило позволить флуоксетину жить вместо нее чаще.
Грайс шла между Аймили и Лаисом, а вел их Ноар. Они проходили через обширные угодья бездомных. Грайс видела людей в старых куртках. От голода они не могли согреться даже летом.
Единственными яркими пятнами в Адской Кухне были редкие мазки вывесок - двадцатичетырехчасовые супермаркеты, дешевые тату-салоны с ВИЧ, включенным в стоимость эскиза, сомнительные клубы, над которыми двигали неоновыми телами неловкие девушки.
Все это Ноара не интересовало. Он шел к зданию, в котором не сохранилось ни одного целого окна. Это была протяженная, широкая постройка, сохранившаяся, видимо, исключительно по недосмотру городских властей. Впрочем, с натяжкой, ее можно было причислить к историческому наследию города. Эта фабрика индустриальной эпохи когда-то, наверняка, кормила добрую часть честного населения Адской Кухни. Остов здания надолго пережил время своего содержимого. Заброшенная фабрика производила крепкое, монументальное впечатление. Казалось, она могла простоять здесь еще сто лет.