И все-таки орешник зеленеет
Шрифт:
— Он женится во второй раз… На восемнадцатилетней немке.
— Но ему, кажется, скоро сорок?
— Да… Моя внучка обожает свою будущую мачеху… Вы забыли зажечь сигару…
После недолгих колебаний Кандиль дает себя уговорить. Он недоумевает, неужели я пригласил его, чтобы рассказать о своих семейных делах, но спросить не решается.
— Натали в марте будет шестнадцать… Или в конце февраля… Я всегда путаю, когда кто родился…
Он молчит, затягивается сигарой.
— Сегодня
Кандиль не вздрогнул. И все же я чувствую, что новость его поразила.
— Я пригласил вас, чтобы поговорить о ней…
— Что она намерена делать?
— Сохранить ребенка, разумеется… В сущности, она им очень гордится…
— Она была у врача?
— Да, где-то на бульваре Сен-Жермен. Я не догадался спросить его фамилию.
— А вообще у нее хорошее здоровье?
— Она худа, как стрекоза, и делает все для того, чтобы расстроить свои нервы…
А все-таки он немного удивлен, что я говорю о таких вещах шутливым тоном.
— В общем, это подросток, который изо всех сил старается походить на взрослую женщину… За два года она два или три раза сменила прическу… Часами сидит перед зеркалом… Иногда веки у нее зеленые, иногда коричневые или перламутровые…
Спать означает для нее терять время, и она идет на это, только если валится с ног… Ее исключили из лицея, а потом из школы, которая известна своим не очень строгим режимом… Она ждет, чтобы ей исполнилось шестнадцать лет, тогда она уйдет из третьей школы и займется изучением изящных искусств…
Можно подумать, что все это восхищает меня и что я первый этому удивляюсь.
— Она сидит до поздней ночи в погребках и кабачках Сен-Жермен-де-Пре…
— А бабушка?
— Бабушка ничего не может поделать… Если бы мы ей мешали поступать, как она хочет, я думаю, Натали ушла бы из дома, и бог знает, где бы мы ее разыскали…
— И она выдерживает такую жизнь?
— Потому-то я и думаю, что она крепче, чем кажется…
— Прежде всего ее надо показать хорошему гинекологу…
— Вам не кажется, что она слишком молода?
— Я не придаю значения возрасту… Я знал тринадцатилетних девчонок, даже одну двенадцатилетнюю, которые рожали вполне нормальных детей…
Подумав, он вытаскивает из кармана записную книжку, обычную записную книжку в черном клеенчатом переплете, похожую на те, которыми пользуются кухарки.
— Я ищу его телефон… Это мой старый товарищ, Пьер Жориссан, один из лучших гинекологов в Париже… Он живет на бульваре Османн… Вот!.. Номер 112… Он так занят, что лучше я сам ему позвоню… Вы позволите? Вряд ли он лег спать…
Кандиль набирает номер и стоит, приложив трубку к уху, — Алло, Пьер?.. Говорит Аллан… Ты сейчас очень
— Конечно…
— Договорились… Ее зовут Натали… Лучше, чтобы ее фамилия не фигурировала в твоей картотеке… Это внучка Перре-Латура… Да, банкира… Спасибо, старина… Поцелуй от меня жену… — Он снова садится в кресло. — Завтра мы узнаем, как обстоит депо… А что отец ребенка?
— Она и слышать не хочет о нем… Насколько я знаю, он оставил о себе дурные воспоминания, и она решила, что этот ребенок будет принадлежать ей, только ей одной…
Кандиль курит, что-то соображая.
— В связи с этим возникают некоторые вопросы, не так ли?
— Завтра утром у меня свидание с Полем Терраном, мы с ним обсудим юридическую сторону дела…
— Тут не может быть нескольких решений… Либо отец признает ребенка и даст ему свое имя, женившись или не женившись на твоей внучке, либо надо согласиться с тем, что отец ребенка неизвестен…
— Я думал сделать иначе…
— То есть?
— Не будем пока говорить об этом… Я хотел только знать, в чем состоит долг врача, присутствующего при родах, по отношению к властям… Обычно ведь отец является, в мэрию, чтобы объявить о рождении ребенка?
— Врач заполняет удостоверение и посылает его в мэрию.
— Это обязательно?
— Совершенно обязательно… В родильных домах, клиниках и больницах этим занимается администрация, а врач только подписывает…
— А если он не подпишет?
— Это очень серьезно. Настолько серьезно, что и думать об этом нечего… — Мои вопросы тревожат доктора: его густые брови хмурятся. — Я, например, не знаю ни одного врача, который согласился бы поставить себя в такое положение…
Я не настаиваю. Сначала мне нужно посоветоваться с Терраном.
— А ваша бывшая жена, что она говорит по этому поводу?
— Для нее само собой разумеется, что Натали должна избавиться от ребенка… Она считает, что будущее нашей внучки под угрозой…
— Понимаю…
Он тоже взвешивает все «за» и «против».
— А ваш сын, Жак? В конце концов, он отец…
— Он пока ничего не знает… Натали не хочет расстраивать его накануне свадьбы и переезда на улицу Гранз-Огюстен… Послушайте… Завтра около часа я позвоню Жориссану и потом сразу же вам, чтобы поставить вас в известность…