И вырастут крылья
Шрифт:
– …Позову Горянову.
Сказал, а сам следил за Дашиной реакцией. Ничего! Ничего, кроме облегчения!.. Чёрт! Она не расстроилась, не приревновала, а обрадовалась! Неужели у неё с Воронцовым всё так серьёзно?! Она же не дура! Должна понимать, что там без вариантов! На что надеется? Даша – идеалистка, но не до такой же степени!.. Что не так?! Или ей просто не нравлюсь я? … Вот сейчас по-настоящему дёрнуло. Опалило нутро безразличие важного для меня человека. А эта девушка неожиданно
Когда две недели сидел у Саркофага, каждую свободную минуту думал только о ней. Звонил, чтобы узнать, как у них дела, как Лина, а сам замирал, когда слышал Дашин голос и тихий гортанный смех. Я же не дурак, быстро сообразил, что к чему. Понимал, почему реагирую на неё не так, как на других, почему хочу увидеть, коснуться, почему получаю удовольствие от наших споров, таких живых, острых… Думал, вернусь в Иринг – и всё по-другому будет. Даша незлопамятная. Остынет к той поре. Ведь ничего страшного я не сделал! Да, удивился, увидев магиню в доме оборотня. Что такого? Потом мне объяснили, что к чему, и вопросы исчезли, появилось желание помочь. Но у Дашки на меня уже был зуб. Огромный такой клык!..
Я провёл девочек до выхода из клиники, едва сдерживаясь, чтобы не взять Дашу за руку. Хотелось её тепла, ощущения кожи… Девушка что-то рассказывала о Лине. Когда речь заходила о дочери, она менялась: расцветала, забывала, что вроде как недолюбливает меня, смотрела открыто и рассказывала, радуясь каждой мелочи. Я уже знал, что Лина разговаривает, правда, только с женщинами, но это временно. Что сейчас, когда глаза не болят, она много рисует, а Даша все работы бережно собирает в отдельную папку и хранит. Кто бы сомневался!
– Опять бабочки?
– Нет. Теперь у нас популярны снежинки, – с горящими глазами рассказывала девушка. – Ты бы видел, какие они все разные!
– Фломастерами и маршалой легко рисовать. Ты подсовывай Лине цветные карандаши, – по ходу рассказа советовал Даше. – Ими рисовать сложнее, но это отличная тренировка пальцев.
– А краски? – тут же оживилась она.
– Тоже хорошо. Тем более можно рисовать не только кисточкой, но и пальчиками. Опять же развивается мелкая моторика. И с точки зрения психологии это полезно. Дети часто рисуют свои страхи. Можешь потом устроить показательное сожжение.
Даша слушала, не пропуская ни одного слова. А я тащился от её внимания и доверия, пока только как к лекарю. Открыл входную дверь и едва не выругался вслух, увидев знакомую фигуру в чёрном.
Опять он тут!
– Славная работа у наших Сторожей! Ни нормированного графика, ни постоянного места службы, – поддел я Воронцова. – Куда хочу – туда иду!
Тот прищурился.
– Вы имеете что-то против?
Хотелось заорать: «Имею!», но молчал. Мне нечего предъявить магу. Только то, что, пока я разбирался с меняющимся излучением, он окучивал понравившуюся мне девушку.
– Я?.. Нет! – и закрутил головой по сторонам. – Я даже готов помочь нашей доблестной службе межмирового порядка. Вот только увижу иномирянина или запрещённые артефакты – и сразу в бой!.. А вы разве не за этим здесь?
Воронцов смерил меня мрачным взглядом и ухмыльнулся, по-хозяйски притягивая Дашу к себе.
– Нет, я за своей девушкой.
– Как хорошо, что ты пришёл! – Даша невесомо коснулась губами его щеки.
А моё лицо обожгло, как будто она поцеловала меня.
Этот хорёк поправил шапку на девушке, подтянул воротник куртки, типа заботливый.
– Я же обещал… Ну что, если вы здесь закончили, пойдём домой?
– Уже?.. – расстроилась Даша. – Я думала, ты погуляешь с нами.
Воронцов отрицательно покачал головой.
– Погулять вы вообще не сможете. Буран идёт.
Никогда не замечал за собой мазохистских наклонностей, но сейчас, не отрываясь, наблюдал за влюблённой девушкой. Влюблённой не в меня.
Даша словно почувствовала мой взгляд и повернулась.
– До свидания, Федя.
Просто кивнул в ответ. Не хотелось ничего говорить. И не мог: во рту пересохло.
А вечером она мне позвонила.
– Журавлик? – я удивился и обрадовался сначала, но самообманом никогда не страдал. – Что случилось? С Линой что-то?
– Нет, с Линой всё в порядке. Ты хороший лекарь, – улыбнулась девушка. – Самый лучший! Наверное, на тебя и жалоб нет.
Я засмеялся.
– Если бы!.. Хватает!
– Я уверена, они связаны с твоим поведением и отношением к пациентам, а не с лечением.
– Угадала.
– Тут и гадать не надо. Я достаточно знаю тебя, чтобы оценить твой гадостный характер.
– Какой есть. Другого мне не надо, а притворяться не имею привычки.
– Ты не думал о том, что путаешь прямолинейность и честность с наглостью и грубостью? – Даша укоризненно посмотрела на меня. – Зачем ты это делаешь?
– Что именно?
– Цепляешься ко всем, по поводу и без?.. Я думала, ты только меня не выносишь, а сегодня Тёму обидел.
– С чего ты взяла, что я тебя не выношу, – зацепился за её фразу. – Да я тебя готов на руках носить. Только скажи!
– Ну, вот опять! – девушка всплеснула руками. – Шут!
Действительно шут!.. Доигрался! Она все мои слова воспринимает как сатирический фельетон!
– Чем же я обидел Воронцова? Поинтересовался, почему он в рабочее время не на работе?
Даша укоризненно посмотрела на меня.
– Разве не понятно?.. Я попросила его прийти.
– Это не отменяет того, что он прогуливал.
Девушка нахмурилась и обличительно тыкнула в меня пальцем.
– А когда ты нас в парк водил, разве ты не прогуливал работу?
Уела!
Даша заметно разволновалась.