И залпы башенных орудий...
Шрифт:
— Координатор Середа!
— Витек! — заорали на том конце канала связи. — Здорово! Это я, Анастас!
— Привет! Слушай сюда! У «Макса» под днищем десятка полтора вездеходов!
— Это встречающие?
— Это нападающие! Паци!
— Да что они нам могут сделать?!
— Вам, может, и ничего! А тут знаешь сколько людей собралось?!
— Ага… — задумался Григорян. — Только ведь у нас этих биопарализаторов не водится!
В этот момент паци открыли огонь. Пять или шесть ослепительных, ярко-фиолетовых лучей геологических лазеров ударили
— Анастас! — проорал Середа. — Бей на поражение! Это приказ!
— Есть! Да я и сам…
Растворились несколько донных люков, и оранжевые струйки плазмы злобными буравчиками прошили вездеходы. Стрельба заглохла, и лишь с крайнего вездехода в зенит поднялся бледный столб ионизации. В следующий миг сверхсолнечная вспышка высветила все днище — сработал аннигилятор. Глаза жгло даже сквозь сомкнутые веки. Когда Середа проморгался, он увидел раскаленную докрасна вмятину в днище корабля, струйки биокерамики, стекающей на поле, и догорающие остатки вездехода.
Над головами обалдевшей толпы пронеслись патрульные глайдеры и сели, окружая горящие вездеходы. Побежали, пригибаясь, спецназовцы. Зачиркали голубые лучики парализаторов. В ответ ударили бласты.
— Живучие… — процедил Середа.
Голубое чирканье участилось и «заштриховало» ответный огонь.
— Сопротивление подавлено! — доложил в эфире задыхающийся голос.
— Благодарю за службу, — пробурчал Координатор.
На поле примчались аварийные киберы и мигом убрали горящие обломки. Роботы медслужбы унесли тела.
— Давай-ка к линкору! — скомандовал Гумму Середа.
Атомокар приблизился к синему столбу гравилифта, и Середа снова вышел. По гравилифту заскользили смутные тени, вырываясь наружу друзьями и знакомыми.
— Кэссиди! Никак ты? Во, рожу наел!
— Командир! Ну, ты вообще!
— Кого я вижу! Таппи собственной персоной!
— Толян!
— Витюха!
Сразу набежали встречающие, а потом из толпы выбежала Варя. Все притихли. Девушка смущенно улыбнулась, подошла к Середе и чмокнула его в щеку.
— А в губы? — сморщил нос осчастливленный Координатор.
— Я еще подумаю… — важно заявила Кутейщикова.
Середа убрал перепонку на входе в салон и усадил Варю на заднее сиденье — Даны нигде не было видно. Сел рядом и сказал:
— Трогай!
Гумм-на-Взат ухмыльнулся и взял с места.
— Господи, — прошептала Варя, — неужели я снова с тобой?
Две слезинки сбежали у нее по щекам, но девушка зажмурилась и приказала себе не плакать.
У эмбриодома машина остановилась и высадила пассажиров. Охрана из боевых роботов и живых космопехов деликатно отошла в сторонку. У лесенки, ведущей в дом, остался один Ур.
— Вот здесь ты будешь жить, — показал ей на свою резиденцию Середа. — Прошу!
Варя взбежала по ступенькам и остановилась в восхищении.
— Как здорово! — воскликнула она. — А мебели совсем
— А ты сядь, — предложил ей, улыбаясь, Координатор.
— Куда?!
— На диван!
И Виктор стал падать спиной, ощущая холодок опасения: вдруг не сработает?! Сработало. Пол поднялся, формируя мягкий диван. Выгнулась спинка, растопырились подлокотники.
— Сказка! — восхитилась Варя. — Я о таком только читала… До войны.
Она отбежала к другой стене, изящно присела — и ей навстречу устремилось пухлое кресло.
— Ой, как здорово! — воскликнула девушка и бросилась по лестнице наверх. Вскоре ахи и охи донеслись до первого этажа.
Середа внимал девичьим восторгам, и его улыбка понемножку таяла. Не этого он ждал. И не на это надеялся. Он вез Варю не к дому, а к себе. И рассчитывал на повышенное внимание к своей персоне, а не к чудесам эмбриотехники. Куда только радость девалась? Как в окаменевших деревьях органика замещается кремнием, так и его подъем заместился тоской. А тут и раздражение пожаловало…
Набегавшись, Кутейщикова вернулась и упала на диван.
— Здорово! — выдохнула она и лукаво глянула на Середу. — Ну, и как ты без меня поживал? Не изменял?
Середа очень хотел сказать «Конечно нет!», но то ли раздражение мешало лгать, то ли честность вдруг проснулась, а только он взял да и ляпнул:
— Была у меня девушка.
Варя застыла. Ее лицо затвердело, только губы дрогнули в скорбной усмешке.
— Но… почему?! — выговорила она.
— Ты же ничего не знаешь! — вырвалось у Середы.
— А ты объясни мне, глупой! — сказала Варя.
— Что объяснить? — озлился Середа. Сейчас в нем вина смешалась с обидой в опасный коктейль, испив который рушились семьи, расставались навсегда влюбленные. — Что? Как ты меня прогнала, а Дана приняла? Или про то, как за мною гонялись мальчики из ПНОИ, а рядом всегда была Дана? Что это был единственный человек, который меня понял, поверил мне и был со мною до конца?
— Нет! — со злостью проронила Варя. — Объясни, почему ты мне изменил!
— Потому что! Потому, что не смог удержаться!
— Скажи лучше — не захотел!
— Да! Не захотел! И не считаю ту ночь ошибкой! Вернее, ошибками, ибо ночей было много! Даже будь это возможно, я бы эти ошибки не стал исправлять! Потому что не считаю их ошибками! Да и чего ради?! С каких это пор тебя волнует тема прелюбодеяний?!
— А вот с таких!
— Я же тебя не спрашиваю, что ты делала без меня!
— Ничего! — крикнула Кутейщикова. — И ни с кем! Понятно?!
— Ну и дура! Ради кого ты себя берегла? Ну, не ради ж меня, верно? Принца ждала? Долго ждать придется! Вон тут скоро виртуалку восстановят! Там любые твои мечты мигом воплотятся! И будешь ты жить-поживать, хоть с принцем, хоть с тремя принцами! А я, ты уж извини, человек материальный! И живу в материальном мире! И мне в этом мире нужна женщина! Для любви! Только не для той, о которой говорят и вздыхают на скамейке, а для той, которой занимаются двое!