И занавес опускается
Шрифт:
— Никогда, — уверенно ответила она. — Но она называла его своей счастливой звездой. Она была убеждена, — Молли сделала глубокий вдох и торжествующе на меня посмотрела, — абсолютно убеждена, что он сделает из неё звезду.
* * *
«Сделает из неё звезду».
Мы закончили разговор, а слова Молли всё ещё эхом отдавались в моей голове.
Великий Белый путь6 был полон людей, желающих стать
Но только один превратил это в убийство.
Я спешил обратно в театр «Гаррик», чтобы успеть на встречу с Алистером, и надеялся, что он узнал больше, чем я.
Потому что, к сожалению, после разговора с Молли Хансен у меня появилось больше вопросов, чем было до встречи с ней.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Театр «Гаррик», 35-ая улица, дом 67.
— Они не просто убили Анни! Они убили всё театральное сообщество!
Молодой человек театрально окинул взглядом комнату и сделал эффектную паузу, хотя все три женщины, находящиеся рядом с ним, и так ловили каждое его слово.
— Тот, кто убил Анни, забрал нечто важное у каждого из вас. Вас лишили защиты и безопасности, которую вы должны были чувствовать здесь, в театре, вашем втором доме!
Он бросил быстрый взгляд на меня, стоило мне войти в комнату, но почти сразу отвернулся и приблизился к сидящей слева даме — Лили Боуэн.
Она еле сдерживала рыдание, пряча лицо за кружевным платочком.
— Ох, Джек, я знала, что ты поймёшь! Как ужасно, что мы вообще должны были сегодня играть!
Мужчина был худым, с точёными чертами лица и густыми, идеально уложенными волнистыми волосами.
Он улыбнулся.
— Всё благодаря моему отцу, да благословит его Господь. Сколько я помню, он работал в театре, и я вырос среди вас. Театр — моя семья!
Две блондинки, в которых я узнал хористок из спектакля, безмолвно кивнули, не сводя глаз с молодого человека.
Лоб мужчины пересекли морщины.
— Я жил жизнью театра, пока не умер отец. А мне было тогда всего девять!
Рука его взметнулась к сердцу.
— Это сильно повлияло на меня. Да и до сих пор не отпускает…
Я двинулся в сторону задней комнаты, где вдоль одной стены стояли четыре столика с баночками с гримом, а вдоль второй — два потёртых дивана с цветочной обивкой.
Там в одиночестве стоял угрюмый Алистер.
— Что за щёголь? — тихо спросил я, подходя ближе.
Алистер поморщился.
— Джек Богарти, — так же тихо ответил Алистер. — Помните, из «Таймс»? Театральный критик, который якобы нам помогает.
Он нахмурился.
— И судя по тому, что я видел, его главная цель —
Я внимательно присмотрелся к молодому человеку. Как тогда сказал редактор? «Красивый парень, который любит модную одежду»?
Джек Богарти одевался ярко: на нём был коричневый костюм с жёлтым шейным платком и красным галстуком. Весь его выбор — и кроя, и цвета, и ткани — был призван подчеркнуть ещё мальчишескую, но весьма привлекательную внешность.
— Как ужасно лишиться отца в столь юном возрасте!
Блондинка повыше почти дрожала.
Джек вознаградил ее широкой, снисходительной улыбкой.
— Никто после этого не поддерживал меня так, как актёры и актрисы, с которыми он работал! Они все до единого пришли на его похороны.
Женщины начали выражать ему свои соболезнования, и он с застенчивым выражением лица их принял.
— А что насчёт Фрэнка Райли — криминального репортера, с которым мы сегодня встретились?
Алистер покачал головой.
— Не видел. А вот этот молодой человек почти весь прошедший час провёл здесь, строя глазки всем женщинам.
Мы наблюдали, как Джек смотрел на Лили Боуэн проникновенным взглядом.
— Видите? Я понимаю, что вы сейчас переживаете. Правда, понимаю. Возможно, — он коснулся её руки, — вы хотите выговориться мне за бокалом вина? Посидим с вами где-нибудь?
— Я живу в отеле «Алгонкин», — смущённо улыбнулась дама.
Это был фешенебельный отель к северу на сорок четвертой улице.
Но я знал, что там почти не продают спиртных напитков, и, видимо поэтому, Джек немедленно предложил другой вариант.
— Давайте лучше отправимся в «Никербокер». Он как раз рядом с моим офисом на 42-ой.
И он сжал ладонь мисс Боуэн в своей.
— Почему бы и нет, Джек? — проворковала она. — Я обожаю «Никербокер».
Джек поднялся.
— Где ваше пальто, мисс Боуэн?
Его взгляд упал на блондинок, сидящих слева.
— И вы, леди, тоже должны к нам присоединиться.
Джек помог мисс Боуэн надеть пальто, не обращая внимания на её надутые губы.
— А разве мы не помешаем вам, Джек? — поддразнила его одна из блондинок.
Он отпрянул в притворном удивлении.
— Нонсенс! Я сразу решил, что мы все должны отправиться в «Никербокер». Ваши шляпки, леди?
Лили Боуэн уже поправляла в зеркале свою широкополую шляпу, а остальные женщины быстро набросили пальто и надели шляпы, весело щебеча.
— Джентльмены.
Джек коротко кивнул в нашу сторону и пожелал доброго вечера. Мы подождали пару секунд, а затем последовали за ними через дверь за кулисами.
Сверху доносился громкий голос Льва Айзмана, жаловавшегося на братьев Шуберт — главных конкурентов Чарльза Фромана.