И Золушки здесь не тихие

Мор Ника

— Ну? — расправила платье.

— Хочется тебе в ответ сказать "Баранки гну", но держусь. — И лыбится сидит. Закатила глаза.

— Так кто ты, откуда и что занесло тебя в наши края? Я же верно понимаю, ты прячешься от кого-то?

— Вы обещали клятву.

— А, да. — Эрик закрыл глаза, посидел немного, открыл их. — Все.

— Да что все то??? Я откуда знаю, что вы там себе в голове бубнили? Какие гарантии?

— Так у тебя и выбора особого нет. Только верить мне. Идти тебе все равно некуда. Иначе еще при первой клятве сбежала бы. Рассказывай. Поверь мне, станет

легче. — Я отвернулась и стала смотреть в сад.

— Нечего особо рассказывать. Мачеха решила выдать меня насильно замуж. "Жених" пытался сломить волю, чтобы добровольно под венец пошла. Голодом морил, запирал. В последний раз хлыстом избил. Думала не выживу. — Сзади повеяло холодом. Я обернулась. За герцогом клубился черный туман. Он казался живым, его потоки перекатывались друг через друга, как тела огромных змей. Я сглотнула.

— У вас. У вас. У вас там…, - Повертела в воздухе рукой.

Герцог обернулся, прикрыл глаза, и тьма втянулась в него.

— Имя свое ты, конечно, не скажешь?

— Нет.

— Почему?

— Не хочу вас расстраивать, но я вам не верю. А сейчас еще и боюсь.

— Логично. Тогда я пошел искать нам новую служанку. Прошу вас, больше не готовьте. — Я показала язык спине мужчины.

Глава 5. Новый маг

Герцог, как и обещал, нашел новую служанку — Груню. Но образ этой дородной, улыбчивой, доброй женщины не вязался с ее статусом. Скорее она воспринималась, как дальняя родственница, которая искренне слушала, давала советы, переживала и, конечно, неустанно обнимала Дилана. Он перестал бояться и уже сам постоянно прижимался или ко мне, или к ней. Эрика он пока, все же, обходил стороной.

Мы с герцогом начали притираться друг к другу, он ходил на службу, я занималась с ребенком. Ну, как можно заниматься с пятилетним малышом? Только играть и обучаться во время игры. В один из дней я пришла из магазина и застала Дилана на кресле в гостиной. Было видно, что малыш недавно плакал. Носик опух и покраснел, глазки блестели. Рядом, на стуле сидела Груня и горестно вздыхала. В руках у нее был сладкий пирог и чай. Видимо, пыталась утешить мальчика.

— Так, а кто это у нас здесь сырость разводит? Меня же всего час не было. Что такого непоправимого могло случиться? Рассказывай, поправим. — я присела перед Диланом. Он всхлипнул и отвернулся личиком в спинку кресла. Худенькие плечики стали вздрагивать от сдерживаемых рыданий.

— Что произошло? — я развернулась к Груне.

— Герцог. Ругал его. Переживает. — Женщина тяжело вздохнула и погладила мальчика по голове.

— Герцог значит. — Встала, поправила платье и направилась в кабинет к мужчине. Стучать не стала. Просто не успела. Стукнула в дверь, она открылась, ударилась об стену в кабинете и снова закрылась. Я и так-то была на взводе, а здесь еще и дверь! В общем, об меня можно спички зажигать. Пар из ушей точно шел.

Собралась, скрипнула зубами, нежно, насколько это было возможно в моем состоянии, открыла дверь. Дверная ручка жалобно скрипнула.

— Эффектное

появление. Сидел и терялся в догадках, вы просто дверью постучать в стену пришли или с визитом? — и сидит такой расслабленный, не знает болезный, что я его сейчас душить буду.

— К вам, уважаемый, можно приходить только для того, чтобы снять душевную боль. А душевная боль у меня дама привередливая, она только на членовредительстве останавливается. Выбирайте.

— Что выбирать?

— Орган, который вам меньше всего дорог!

— А если мне все дороги?

— Зато мне не все дороги! Поэтому давайте я и выберу, нерешительный наш. Начнем с языка. — Эрик вскочил со стула и встал за него, увеличив между нами расстояние.

— Нила, прежде, чем мы выясним, насколько мне дорог язык, вы как-то поясните ваше поведение?

— А сами? Давайте, напрягите мозг! Для чего-то ведь он вам дан! — герцог задумался.

— Могу предположить. Из-за Дилана? Мы сегодня с ним говорили о его успехах. Я его экзаменовал. К сожалению, багаж его знаний весьма скуден. О чем я ему и сообщил.

— Вы его что делали? Да вы в своем уме? Кто экзаменует пятилетнего ребенка? Еще раз, хоть словом, хоть делом обидите малыша, я вам глаза выцарапаю. Думаете, чем будете вину заглаживать. Сейчас маленький мальчик сидит, плачет и думает, что он никчемный. Потому, что у его дяди не хватило мозгов понять, что перед ним маленький ребенок!

— Что, действительно плачет? Я не хотел его обижать. Думал, это подстегнет его интерес к наукам. — Эрик выглядел потерянным.

— Думал он. Спрашивать не хочу, чем вы думаете. За мной. Пойдете вину заглаживать. — Развернулась, и не глядя на герцога, пошла в гостиную.

Зайдя в гостиную, мы застали Дилана в той же позе. Плечики уже не вздрагивали. Но он так и не повернулся, сидел, повернувшись к спинке кресла, водя пальчиком по узору на нем. Маленький, одинокий, отгородившийся от всего мира и его несправедливостей в углу кресла.

Герцог нахмурился, подошел к креслу и присел рядом.

— Дилан? — Малыш, услышав его сразу напрягся и вжался в спинку.

Эрик посмотрел на меня. Я на него. Уперла руки в бока. Показала подбородком на ребенка.

— Дилан, я не хотел тебя обидеть.

— Вы меня сейчас обратно в приют сдадите? — Шепотом спросил мальчик.

— Почему? Почему я должен тебя сдать в приют?

— Я глупый. Ничего не знаю. Вам стыдно за меня. Я все понимаю. Я просто хочу знать, что будет дальше. Когда меня повезут в приют. И хочу успеть попрощаться с Нилой и Грушей. И, если вы позволите, взять некоторые игрушки. И оловянного солдатика. Мне его мама дарила.

Груня закрыла рот рукой, чтобы не всхлипывать, по ее щекам текли слезы. Герцог был мрачен. Он посмотрел на меня беспомощно.

Я присела рядом с герцогом.

— Дилан, посмотри на меня. Пожалуйста, посмотри. — Малыш осторожно повернулся. Я улыбнулась.

— Скажи, когда-то Эрик был добр с тобой?

— Да. Когда забрал из приюта. Мы там плохо кушали. Он повел меня в харчевню и разрешил заказать все, что захочу. И даже сладкое. И когда привез мне игрушки, улыбался и даже играл.