Ибн Сина Авиценна
Шрифт:
Это тоже Беруни. Отрывок из несохранившейся его книги «История Хорезма». «Русы, — продолжает Беруни, — люди сильные и могучие, идут пешком в далекие страны для набега, а также путешествуют на судах по Хазарскому морю, захватывают суда и имущество, путешествуют и в Константинополь по морю Понтийскому… Их мужество и храбрость хорошо известны, так что один из них равен нескольким из какого-либо другого народа».
Новый, поднимающийся, как заря, народ… Северный сосед Хорезма. Беруни собрал о нем все, что можно было собрать, для включения я этого народа в жизнь века-. При похоронах у русских «добровольно выходит из девушек та, что хочет проводить усопшего в царство мертвых, — дополняет Беруни араб Ибн Фадлая, его современник. — Три дня она вместе со всеми веселится, пьет
Продолжают эту работу и современные ученые. Так, ими было замечено, что названия русских рек: Дон, Днепр, Дунай, Днестр., заключает в себе нечто общее — «ДН». На древнеиндийском «ДАНУ» — вода.
Русский князь Владимир до крещения в христианство поклонялся богам Хорсу и Семарглю, Хорс — по-арийски — «добрый», «хороший». Семаргль — скифское Семург. Или другой факт. Сравните:
На хэттском языке: passi pahur — пасти огонь, охранять огонь.
Сравните:
Древнеславянская Абашевская культура среднего Дона и Волги — III тысячелетие до н. э. (современница древнекитайской культуры Иньских государств, Крито-Микенской культуры в Европе, Халафской в Месопотамии и Иране, Кельтеминарской — в Хорезме) — сошла на нет по мере продвижения за Урал (Горы Рип), попав под влияние Андроновской культуры предков скифов (открыта в 1922 году). Народы Срубной культуры (названа так по типу захоронений в срубах — культура Днепра и Поволжья) двинулись во втором тысячелетии до н. э. в Индию. Может, это и была та масса ариев, которые несли с собой ведические знания? Северная граница Срубной культуры проходила по Каме и Воронежу. Алакульская культура юга Урала была близка к Тазабагъянской культуре Хорезма (открыта в 1953 году), славящейся поклонением Солнцу. «Хорезм» в переводе — «Страна Солнца».
ВСЕ МЫ — ОДНА СЕМЬЯ. И как разворачивается из одной клетки наисложнейший человеческий организм, как из одного ядра — квазара разворачивается галактика, так, может, И народы Земли разворачивались из одной какой-нибудь точки. И как делится клетка, чтобы расти и двигаться, так, может, делилась и Эта точка, и поэтому первые контакты народов друг с другом были контактами одного дома. Но передвижения!.. Во времена Ибн Сины эскимосы, перебравшись через Берингов пролив в Америку, отгоняли индейцев до юга Канады, сбрасывали потомков викингов в Гренландское море [239] .
239
Тюркюты взяли ее у хуннов.
Арии, выделившиеся из единства индоевропейских народов в III тысячелетии до н. э., в конце этого тысячелетия в лице неситов и лувийцев попадают в Малую Азию, что устанавливается документально и новейшими лингвистическими данными. Смешавшись с местными хаттами, они стали называться хэттами, образовали и XVIII веке до н. э. государство со столицей Хаттуса, около современной Анкары (Богазкёо), а на другом конце земли в это же примерно время гибнет в горах Наньшань (северный Китай) государство хуннов. У хуннов и хэттов много общих обычаев, одинаковые прическа (косы), сходна даже необыкновенная, ни у кого более в тот период не встречавшаяся система престолонаследия: от брата к брату, от дядя к племяннику, а не от отца к сыну.
Все переплетено самым причудливым образом. И все же все мы — одна семья, разлетевшаяся
ЦЕНЕН СВОБОДНЫЙ УМ.
По решению ЮНЕСКО в 1968 году на юго-востоке Индии, около Пондишерри, началось строительство города «Утренней зари» — Ауровиля, где будет происходить обмен ценностями различных культур и цивилизаций, В основе города — опыт общины сподвижника Махатмы Ганди — Шри Ауробинго Гхоша, который пытался на практике объединить людей разных национальностей, дать человечеству прообраз их будущего единства перед силами Космоса. В общине жило около двух тысяч человек. Они сами делали бумагу, на которой писали книги, сами сделали ткани, из которых шили себе одежды, и самое главное — изучали ИСКУССТВО того или иного народа, ибо искусство — это максимальное раскрытие и выражение души народа, следовательно, только через искусство и можно установить истинные глубокие контакты друг с другом.
«Когда Махмуд сядет с индусом на один ковер и прочтет ему на санскрите отрывок из „Упанишад“, а индус по-арабски прочтет Махмуду отрывок из трактата Ибн Сины „О Любви“… — думает 75-летний Беруни, — тогда настанет та точка кипения, то всеобщее освобождение, когда можно будет всем человечеством, как одной семьей, совершить исход в Космос», Исчезает, растворяется в темноте лицо Беруни, выточенное самой Мыслью. Али низко поклонился мудрому дерзкому философу, благодаря его за великое сердце, благородный ум, за мужественную дружбу к Ибн Сине на его одиноком пути. Слеза раскаленной горошиной упала на грудь. «Буду ли я находиться подле вас? — подумал Али, — примите ли вы мою несовершенную душу мосле моей смерти?»
И опять перебил ого мысли исфаханский эмир Ала ад-давля.
1032 год. Ибн Сине 52. Однажды, проходя мимо молодого красивого раба, стоящего у ворот дворца, эмир Ала ад-давля увидел на нем пояс, который недавно подарил Ибн Сине.
— Откуда у тебя этот пояс? — спросил он у раба.
— Врач дал!
Эмир сильно разгневался и ударил раба по лицу. Приказал убить шейха. Ибн Сину предупредили, и он, переменив одежду, оставил город.
При нем совершенно не было денег, чтобы содержать себя. Бродил по улицам Рея, опять без угла, без куска хлеба, в лохмотьях суфия, «Когда-то его тепло приняла в этом городе Сайида, — подумал Али. — Давно это было. 17 лет назад».
— Я говорил однажды с Ибн Синой ночью о звездах, — рассказывает Ала ад-давля крестьянину Али, переливая через край кубка кроваво-красное вино. — Дал денег на строительство обсерватории. Славная получилась обсерватория. Всего четыре их было тогда на Востоке: в Багдаде, Дамаска, Каире и вот — моя в Исфахане. Видишь, как я его любил?
Восемь лет отдал Ибн Сина занятиям астрономией, — подводит итог исфаханскому куску жизни Ибн Сины Али. — Написал около 20, книг. Там же, в Исфахане, овладел ноной наукой, Али улыбнулся, вспомнив, как перебил однажды рассуждения Ибн Сины по языку Абу Мансур, бывший когда-то невидимом знаменитого везиря Рея ас-Сахиба. Абу Мансур грубо при всех сказал: «Ты врач и недостаточно читал книг о языке, чтобы твои слова могли удовлетворить нас», Ибн Сина ничего не ответил, — рассказывает Байхаки, — три года усиленно занимался, затем написал три трактата в стиле ас-Сахиба, изощреннейшего стилиста века, «велел переплести их и поцарапать кожу переплетов. Затем попросил эмира показать все это Абу Мансуру… и сказать, что книги нашли в пустыне во время охоты и что их надо рассмотреть и рассказать о содержании». Многое поставило Абу Мансура в затруднение в этих книгах, И все поняли: знания его были ненастоящие.